Сталин. Гитлер. Украина

Принимая во внимание безусловную интеллигентность Астахова, его блестящие знания, кроме иных, и немецкого языка, немцы доверяли ему больше, чем безграмотному инженеру хладокомбината, советскому послу в Германии А.Ф. Мерекалову. Именно на долю Г. Астахова выпала очень тяжелая как в дипломатическом, так и в моральном плане миссия быть доверенным человеком Москвы и Берлина в подготовке одного из наиболее позорных актов ХХ века – заговора Сталина с Гитлером. Ведь Астахов был рекомендован Берлину М. Литвиновым и, возможно, разделял его взгляды. Тайная переписка Астахова с Москвой продолжалась недолго – с 9 мая (!) по 13 августа 1939. Нужно отдать должное профессиональности советского дипломата, который в своих сообщениях очень точно передает мысли собеседников (а это – дипломатическая верхушка Германии: Риббентроп, Вайцзеккер, Шнурре, Штумм, Шуленбург и другие), и тактично интерпретирует полученную информацию, пытаясь предвосхитить будущий поворот событий. Иногда чувствуется его скептицизм относительно немецких обещаний.

Его несчастье заключалось в том, что он очень много знал. Это были смертельно опасные знания. Накануне окончательного оформления заговора прозвучал приговор: 15 августа 1939 г. во время встречи Молотовая с Шуленбургом на вопрос последнего, нельзя ли и далее проводить переговоры в Берлине (с участием, естественно, Астахова), нарком холодно отбросил эту идею, заявив, что «мы считаем Астахова недостаточно опытным (!) и поэтому считаем нужным вести переговоры здесь».

19 августа Астахов был отозван в Москву и в декабре 1939 освобожден из НКИД. 27 февраля 1940 года арестован, обвинен в заговоре «правых» в НКИД, а также в шпионаже в пользу Польши (!). Виновным себя не признал. 9 июля 1941 года, когда немцы продвигались вглубь советской территории, был осужден на 15 лет и умер в лагере 15 февраля 1942 г…

Конечно, Астахов был только эпизодическим персонажем, нежелательным свидетелем этой драмы. Главными действующими лицами преступного заговора с нацистами были Сталин и Молотов. Уже на ранней стадии переговоров (20.05.1939) сталинский нарком сделал Шуленбургу неожиданное предложение – для успеха экономических отношений создать соответствующую политическую базу. Через несколько дней Шуленбург заявил Молотову, что немецкое правительство желает не только нормализации, но и улучшения своих отношений с СССР. Он прибавил, что это заявление, сделанное им по поручению Риббентропа, получило одобрение Гитлера.

Немцы спешили. Ведь в апреле был одобрен план нападения Германии на Польшу (план «Вайс»), который предусматривал начало операции с 1 сентября 1939 года. На совещании у Гитлера с участием военной верхушки рейха фюрер четко определил главные задачи, подчеркнув, что дело не в Данциге. Польшу нужно уничтожить, поскольку поляки – вековечный враг немцев.

Задача заключалась в том, чтобы изолировать Польшу.

Это можно было сделать только при помощи СССР. Поэтому с адской настойчивостью немцы «работали» со Сталиным и Молотовым. Они убеждали советских будущих «друзей», что:

– немецкое правительство стоит на том, что между Балтийским и Черным морями не существует ни одного вопроса, который бы не мог быть решен, к полному удовлетворению обеих стран. Сюда относятся вопросы Балтийского моря, Прибалтийских государств, Польши (!), юго-востока и т.д.;

– немецко-советская политика находится в данный момент на историческом поворотном пункте. Политические решения, которые должны быть приняты в ближайшее время в Берлине и Москве, будут иметь решающий смысл для развития отношений между немецким народом и народами СССР на протяжении поколений (!);

– правительства Германии и СССР должны считаться с тем, что капиталистические западные демократии являются непримиримыми врагами как национал-социалистической Германии, так и Советского Союза.

Это – из памятной записки, врученной Молотову Шуленбургом 15 августа 1939 г., в которой предлагалось – нет, настаивалось – на немедленном приезде Риббентропа в Москву.

До начала войны оставалось 16 дней. Через два дня Молотов передает положительный ответ, предупреждая немецкого посла, что «т. Сталин находится в курсе дела и ответ с ним согласован». Также Молотов предлагает заключить договор о ненападении и (внимание!) подписать тайный протокол по «вопросам внешней политики», в которых заинтересованы обе страны. Молотов просит немцев не поднимать вокруг приезда Риббентропа много шума.

Шуленбург прямым текстом сообщает, что конфликт между Германией и Польшей разразится на днях и опять настаивает на скорейшем приезде Риббентропа.

Наконец 21 августа А. Гитлер идет на беспрецедентный шаг, посылая личное письмо своему главному идеологическому и государственному врагу И. Сталину. В письме сообщает, что «напряжение между Германией и Польшей стало нестерпимым. Польское поведение по отношению к великому государству таково, что кризис может разразится со дня на день… Поэтому я повторно предлагаю вам принять моего министра иностранных дел во вторник, 22 августа». Это звучит как ультиматум.

Вождь народов с этим соглашается.