Сталин и Берия. Секретные архивы Кремля. Оболганные герои или исчадия ада?

В это время противостояние красных и белых частей происходило непосредственно на той линии, где находился форт. 12 июня красноармейцы, прикрывавшие подступы к «Красной Горке», перешли на сторону противника. На замену был спешно прислан большевистский отряд. Одновременно с этим стало ясно, что Неклюдов подозревается в заговоре. Эти два фактора спровоцировали начало восстания. В ночь на 13 июня все коммунисты во главе с комиссаром были арестованы. Утром Неклюдов связался по радио с финским командованием и сообщил, что переходит на сторону белой армии, а также выдвинул ультиматум тем, кто находился в Кронштадте, потребовав примкнуть к восставшим под угрозой обстрела из пушек. Восстание также поддержала соседняя батарея «Серая Лошадь».

Большевики приняли ответные меры, выслав против форта и батареи военные корабли, которые начали обстреливать «Красную Горку», еще не отчалив из Кронштадта. Расчет повстанцев заключался в том, что войска Юденича подошли вплотную к «Красной Горке». Но по распоряжению Сталина реввоенсовет Балтийского флота предъявил гарнизону «Красной Горки» ультиматум: «Вас обманули прислужники генералов и помещиков, заставляют вас стрелять по рабочим и матросам Кронштадта. Вы должны теперь понять, что вы бессильны, сдавайтесь, пока не поздно, иначе вам не будет прощения. Если вы сдадитесь, вы будете прощены, если нет, то уничтожены».

Сталин 16 июня доложил о завершении операции так: «Морские специалисты уверяют, что взятие Красной Горки с моря опрокидывает морскую науку. Мне остается лишь оплакивать так называемую науку. Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных. Считаю своим долгом заявить, что я и впредь буду действовать таким образом».

А уже 22 июня Сталин смог доложить Ленину об успехе начавшегося наступления Красной армии на Петроградском фронте: «Перелом в наших частях начался. За неделю не было ни одного случая частичных или групповых перебежек. Дезертиры возвращаются тысячами. Перебежки из лагеря противника в наш лагерь участились. За неделю к нам перебежало человек 400, большинство с оружием. Вчера днем началось наше наступление. Хотя обещанное подкрепление еще не получено, стоять дальше на той же линии, на которой мы остановились, нельзя было – слишком близко до Питера. Пока что наступление идет успешно, белые бегут, нами сегодня занята линия Керново – Воронино – Слепино – Касково. Нами взяты пленные, два или больше орудий, автоматы, патроны. Неприятельские суда не появляются, видимо боятся «Красной Горки», которая теперь вполне наша…»

Роберт Такер в своей книге «Сталин. Путь к власти. 1879–1929» писал: «Завершив свою миссию в Петрограде, Сталин 3 июля 1919 г. вернулся в Москву. С середины июня на Петроградском фронте наступило затишье, которое длилось до самой осени, т. е. до того момента, когда Юденич предпринял крупное наступление. И тогда для осуществления общего руководства на место выехал Троцкий. Он сплотил защитников революции, помог превратить назревавшее поражение в победу и, возвратившись в Москву, принимал со всех сторон поздравления как спаситель Петрограда. На заседании только что созданного Политбюро, членами которого являлись Ленин, Троцкий, Сталин, Каменев и Крестинский, а кандидатами – Бухарин, Зиновьев и Калинин, было решено вручить Троцкому, обеспечившему решающую победу под Петроградом, орден Красного Знамени. По словам самого Троцкого, к концу заседания Зиновьев несколько смущенно предложил вручить такую же награду и Сталину. „За что?“ – спросил Калинин. В перерыве Бухарин, разъясняя Калинину в частном порядке, заметил: „Как ты не понимаешь? Это Ильич придумал. Сталин не может жить, если у него нет чего-нибудь, что есть у другого. Он никогда этого не простит“».

На Южном фронте