Сталин и Дальний Восток

По отчетным данным, на 10 сентября 1938 г. было рассмотрено дел на 30 938 харбинцев. Из них было осуждено к расстрелу 19 312, к другим мерам наказания – 10 669, передано в суды 251 чел.; возвращено на доследование дел на 796 чел.

Великая Отечественная война

28 сентября 1940 г. между Германией, Италией и Японией был заключен тройственный пакт. Этот договор был направлен на установление господства агрессивных государств над всем миром. Одним из основных объектов, против кого он был направлен, являлся Советский Союз.

К 1941 г. в Маньчжурии на границах с СССР было построено 15 укрепленных районов, протяжением свыше 700 километров по своему расположению и характеру, носивших ясно выраженный наступательный характер. Строительство казарменного фонда и военных складов в Маньчжурии и в Корее обеспечивало сосредоточение в районах границы с СССР крупных военных сил, предназначавшихся для операций по захвату советского Дальнего Востока. Большинство складов боеприпасов и военного имущества находилось непосредственно у границ СССР, это прямо указывало на то, что эти склады были предназначены обеспечить наступательные операции японской армии.

Нападение гитлеровской Германии на СССР в июне 1941 г. значительно активизировало агрессивную политику Японии в отношении СССР. Правящая клика Японии считала неизбежной победу Германии над СССР в ближайшее время и полагала, что это откроет благоприятные возможности для реализации захватнических планов Японии на Дальнем Востоке. В силу этого планирование и подготовка войны против СССР получили со второй половины 1941 г. особенно широкий размах.

Так, в протоколе секретного совещания руководства военных и политических деятелей Японии в присутствии императора от 2 июля 1941 года, говорится: «Хотя наши отношения в германо-советской войне определяются духом оси Рим – Берлин – Токио, мы некоторое время не будем вмешиваться в нее, но примем по собственной инициативе меры, тайно вооружаясь для войны с СССР. Тем временем мы будем продолжать вести дипломатические переговоры с большими предосторожностями, и, если ход советско-германской войны примет благоприятный для Японии оборот, мы применим оружие для решения северных проблем и этим обеспечим стабильность положения в северных районах».

В октябре 1941 г. проектировалась посылка вооруженных японских колонистов в оккупированные районы СССР. Все высшие административные посты в этих районах должны были находиться в руках японцев. Только на низших административных должностях в оккупированных районах считалось возможным использовать русских белоэмигрантов.

Во время Великой Отечественной войны дальневосточная резидентура органов государственной безопасности докладывала полученную информацию советскому руководству, которая имела большое значение, так как давала возможность с учетом ситуации на Западном фронте своевременно предпринимать соответствующие контрмеры в Дальневосточном регионе Советского Союза.

Так, УНКГБ по Хабаровскому краю сообщало о фактах проведения боевой подготовки и разведывательной работы со стороны администрации и рабочих японских рыболовных участков, расположенных на территории края. На рыбзаводах японцы систематически проводили строевую подготовку личного состава рабочих. В нее входили: перебежка, самоокапывание, прикладная гимнастика, сбор по тревоге и отработка приемов штыкового боя с использованием бутафорского оружия.

По сообщению Нижнеамурского областного управления НКГБ, японцы проявляли усиленный интерес к подразделениям пограничных войск, расположенным в районе арендуемых ими рыболовных участков на Охотском побережье. Расспрашивали о количестве бойцов, условиях жизни, связи между постами.

Была разоблачена группа лиц, подозреваемых в сотрудничестве с японскими спецслужбами. Особый интерес Управления контрразведки «Смерш» Забайкальского фронта вызвал старший переводчик разведотдела лейтенант Ли Гуй Лен, в силу своего положения хорошо знавший зафронтовую агентуру В поведении и действиях переводчика не было ничего подозрительного. Однако изучив его биографию, контрразведчики обратили внимание на то, что участившиеся провалы зафронтовой агентуры разведотдела штаба фронта совпадали с зачислением Ли Гуй Лена на службу в разведку. Еще больше укрепили подозрения советской контрразведки показания нескольких агентов-двойников, разоблаченных весной 1943 г., которые на допросах сообщили, что задержавшие их японские спецслужбы были поразительно хорошо информированы о содержании заданий, полученных ими в разведотделе.

В это время был арестован резидент японской разведки Де До Сун, который 20 июня 1943 г. на допросе в УКР «Смерш» Забайкальского фронта показал, что сведения на 19 агентов советской военной разведки были получены им от Ли Гуй Лена, которого он в 1932 г. завербовал под псевдонимом «Лин». 26 августа, после короткой оперативной игры, контрразведчики «Смерш» арестовали переводчика, который признался в своей шпионской деятельности.