Сталин и Дальний Восток

Рассказала, что у Люшкова живут в Харькове мать, брат Семен, две сестры – Лиза и Нюра. Семен Люшков работает инженером, за принадлежность к троцкистам его в 1935 или в 1936 г. исключили из партии. До этого муж был с ним в хороших отношениях, Семен гостил у них в Москве. Со своими сестрами Люшков был менее близок, но тем не менее всегда заботился о них, посылал им и матери деньги. Нюра была им устроена на службу в ПК (перлюстрация корреспонденций). Вторая сестра, Лиза, – врач.

Наиболее близкими друзьями Люшкова были: И. М. Леплевский, М. А. Коган, Г. М. Осинин. С этими людьми у него была политическая дружба и между ними, особенно между Люшковым и Леплевским и Люшковым и Коганом, не было секретов.

До осени 1931 г. Люшков был в очень хороших отношениях с В. А. Балицким, но со времени его переезда в Москву в качестве зампреда эти отношения ухудшились. Люшков объяснял этот поворот во взаимоотношениях тем, что последний поддерживал, как он выражался, выскочку – Письменного и его преследования меня, как бывшей жены Письменного. В самом деле, как потом оказалось, Люшков изменил свои отношения к Балицкому потому, что он начал сближаться с Ягодой и его группой. Когда И. М. Островский сблизился с его домом, он неоднократно подчеркивал хорошие отношения и доверие Ягоды к Люшкову.

Люшков установил также хорошие отношения с Я. А. Дейчем, Б. Д. Берманом, бывая друг у друга на дому; кроме того, бывали иногда у Л. Д. Вуля. Он был в хороших отношениях с Дейчем Максом, Бельским Яшей и Западным Семеном. В 1935 г. они с мужем отдыхали в Сочи совместно с А. А. Андреевой, с которой близко сошлись. Позже бывали друг у друга на дому.

Отметила, что до 1936 г. у Люшкова была троцкистская литература: собрание сочинений и несколько книг Троцкого, изданных за границей. Эту литературу он частично сжег дома в 1936 г., а часть книг, по его словам, отнес в НКВД. Вместе с троцкистской литературой хранилось несколько журналов «Социалистического вестника».

Как Люшков реагировал на снятие Ягоды, жена Люшкова не вспомнила, но арест Молчанова, по ее словам, очень взволновал и Люшкова, и Когана. Этот период работы Люшкова она характеризует большой нервозностью с его стороны. Я. А. Дейч ежедневно, иногда по нескольку раз в день звонил Люшкову в Ростов по ВЧ и информировал его о московских новостях. Эти новости и служили причиной его волнений. Если эти разговоры по телефону происходили в ее присутствии, но они носили условный характер, так что ей трудно было догадаться, о чем и о ком идет речь. С назначением Люшков на ДВК он успокоился, считая, что Н. И. Ежов относится к нему хорошо, но в январе 1938 г. в настроениях Люшкова произошла перемена – он начал нервничать и беспокоиться. Появилось большое беспокойство и у Когана.

Будучи с Люшковым в январе 1937 г. в Москве, Нина спрашивала его, не боится ли он ареста в связи с арестами ряда его близких знакомых и сослуживцев. На что он ответил: «да, странно, все может быть». Она неоднократно спрашивала, что же будет с ним, на что он обычно отвечал лаконически: «да, все может быть». В этот период времени Люшков сделал ей предложение разойтись с ним.

В середине мая 1938 г. Люшкову стало известно об аресте И. М. Леплевского. Внешне Люшков делал вид, что он не реагирует на этот факт, тем не менее было видно, что он очень волнуется. С тех пор он стал задумчив и замкнут. Его сильно беспокоил отзыв Когана из ДВК и отсутствие от него писем и телеграмм. К этому времени относится вызов Осинина в Москву и его возвращение в ДВК. Возвращению его Люшков был очень рад, ждал его с нетерпением.

Перед отъездом Когана в Москву Люшков сказал в Хабаровске на вокзале, что не исключена возможность его ареста, что вместо нового назначения попадет в Лефортовскую тюрьму.

В мае 1938 г. Люшков начал уговаривать Нину поехать в Москву с дочерью и, несмотря на ее возражения, настоял на этой поездке. Люшков советовал взять все свои вещи, мотивируя это тем, что за время ее отсутствия его, возможно, переведут в Москву. Перед отъездом дал ей восемь тысяч рублей и облигаций на шесть тысяч рублей.

Далее она сообщила, что в последних числах мая Люшков уехал на границу и взял с собой штатский плащ и кепи. При нем был его портфель, наполненный документами, который он привез обратно. Из вещей он брал одну смену белья, носовые платки, носки. Все это он привез обратно в неиспользованном виде, хотя был в дороге около 8 дней. Плащ был запачкан якобы в машине, где он валялся. С ее слов, это был первый случай в ДВК, когда он брал с собой штатскую одежду.