Сталин и Дальний Восток

МИД Великобритании 18 августа 1945 г. сообщило английскому послу в Вашингтоне о позиции Великобритании по вопросу об установлении контроля над Японией. В связи с тем, что точка зрения американцев по этому вопросу не была определена, необходимо было быстро сообщить свои соображения по этому вопросу, чтобы вовремя оказать влияние на правительство США. Предполагалось предоставить верховному союзному главнокомандующему право принимать любые решения военного характера, но наряду с этим оказывать ему помощь в осуществлении его полномочий посредством учреждения союзного контрольного совета, который будет направлять его, особенно в вопросах политического, экономического и финансового характера. Учреждение этого совета устраняло необходимость в создании отдельного официального органа в Вашингтоне и разногласия по любым вопросам внутри совета в Японии, которые не могли быть урегулированы на месте, должны были разрешаться советом министров иностранных дел. Предполагалось, что местом пребывания этого органа будет Токио. Япония не будет разделена на зоны, подчиняющиеся отдельным командующим. В противоположность Германии союзные державы не будут представлены главнокомандующими, обладающими одинаковыми полномочиями. Будет иметься только один союзный верховный главнокомандующий – генерал Д. Макартур.

Правительство Англии предлагало создать механизм по осуществлению контроля над Японией следующего характера: союзный контрольный совет из представителей пяти стран (Англии, США, СССР, Китая и Австралии); союзный консультативный комитет по Японии, составленный из представителей пяти стран – членов контрольного совета наряду с представителями Канады, Новой Зеландии, Южной Африки, Индии, Франции, Голландии и Филиппин и др.132

Главнокомандующий союзными войсками в Юго-Восточной Азии английский адмирал Л. Маунтбеттен 20 августа 1945 г. сообщил в МИД Великобритании свое мнение по вопросу о капитуляции японской армии. В частности, по его мнению, заявление императора133 (которое, несомненно, сформулировано с расчетом «не осрамить» японскую историю) предоставляет благоприятную возможность такой интерпретации, которая удобна для каждого японца. Ни из одного источника не поступило каких-либо сведений о том, что действующие японские вооруженные силы считают себя побежденными. Имелись сведения, что японцы ведут такую деятельность, которая будет противоречить условиям перемирия, если таковые будут. По японской военной традиции считалось доблестным лгать и обманывать иностранцев.

Главнокомандующий считал, что чем больше оттягивается навязывание нашей воли японцам, тем труднее будет справиться с ними и тем больше будет проблем в отношении местного населения, военнопленных и интернированных. Подпись японского правительства и императорского штаба в Токио ни в коей мере не будет являться гарантией того, что задача будет облегчена.

Маунтбетт сообщил, что, судя по радиопередачам, русские вызвали к себе японскую делегацию для переговоров о капитуляции. По его мнению, можно быть уверенным, что они добьются того, чего хотят. В прессе сообщается также, что пять японских полномочных представителей выехали из Ханькоу для переговоров с китайцами. По мнению Маунтбетта, было бы неразумно не последовать этому примеру134.

В это время 20 августа 1945 г. по указанию Сталина Красная армия вела подготовку десантной операции на о. Хоккайдо. Ее планировалось провести 23 августа. Однако за день до этого, 22 августа, И. В. Сталин приказал маршалу А. М. Василевскому приостановить ее подготовку. 27 августа начальник штаба главного командования советских войск на Дальнем Востоке генерал-полковник С. П. Иванов разослал приказ главкома: «Во избежание создания конфликтов и недоразумений по отношению союзников категорически запретить посылать какие бы то ни было корабли и самолеты в сторону о. Хоккайдо»135.

Есть предположения, что отказ от намечавшейся в соответствии с планом войны против Японии высадки десанта на о. Хоккайдо и его оккупации был в значительной степени связан с нежеланием советского командования жертвовать тысячами жизней воинов Красной армии. Он также явился свидетельством того, что Советское государство не стремилось к «кровавому разделу» территории Японии136.