Сталин и евреи

«Черная книга» с учетом советской ситуации была очень амбициозным проектом. Ответственный секретарь ЕАК Шахно Эпштейн сообщал, что кроме русского языка она должна была выйти на идиш, иврите, английском, немецком и испанском языках². Этим объясняются многочисленные акции по сбору средств, проведенные комитетами в поддержку «Black Book», возникшими во многих городах США.

Конкурирующие концепции

Престиж ЕАК возрос, когда весной 1944 г. Эренбургбыл назначен руководителем литературной комиссии, а в сентябре того же года вместе с Гроссманом включен в редколлегию «Черной книги». Эренбург собирал материалы о нацистских преступлениях, в особенности против евреев, о чем он как корреспондент армейской газеты «Красная звезда» располагал обширной информацией, независимо от дискуссий в комитете.

В записке, направленной в ЕАК в сентябре 1944 г., писатель детально представил проект «органам»:

«В книгу войдут рассказы спасшихся евреев, свидетелей зверств, немецкие приказы, дневники и показания палачей, записки и дневники укрывавшихся. Не акты, не протоколы, а живые рассказы должны показать глубину трагедии. Чрезвычайно важно показать солидарность советского населения, спасение русскими, белорусами, украинцами, поляками отдельных евреев. Такие рассказы помогут залечить страшные раны, подымут еще больше идею дружбы народов. Необходимо показать, что евреи умирали мужественно, остановиться на всех имевших место случаях сопротивления»³.

Илья Эренбург (слева) и Василий Гроссман (справа). Перекур на фронте

Замечание еврейских агентов Лубянки и представителей Кремля в ЕАК о том, что книга будет напечатана, «если будет хорошей», Эренбург с возмущением отверг на заседании комиссии 13 октября 1944 г.: «…авторами книги являемся не мы, а немцы… это не тот роман, содержание которого неизвестно».

Хотя Щербаков и одобрил сбор материала и сотрудничество ЕАК с американской редакцией, вопрос о том, появится ли русское издание, оставался открытым. ЕАК готовил материал для публикации «Черной книги» за рубежом, в основном в США, и руководимая Эрен-бургом литературная комиссия всеми силами добивалась напечатания издания на русском языке в Советском Союзе⁴. Лозовский показал во время процесса против ЕАК, что он не одобрял планы Эренбурга по публикации русской версии «Черной книги» в СССР, а английской и еврейской (идиш. — Прим. пер.) в США. Он отмечал, что книга имеет серьезные националистические тенденции, но оказалась полезной в борьбе против фашизма, тем более что национализм не всегда реакционен, что доказывает национально-освободительная борьба в колониях, которую поддерживал Ленин. В Советском же Союзе национализм, несомненно, контрреволюционен, поэтому, как сказал Лозовский в 1952 г., книга не могла выйти⁵.

ЕАК поддерживал прямые контакты с тремя зарубежными партнерами по проекту. В 1944 г. Народный комиссариат иностранных дел послал в Америку документы для «Черной книги» в объеме примерно 552 страниц. Фефер оправдывал это перед судом в 1952 г. телеграммой советского посла в США А. А. Громыко о том, что книга выйдет там без материала ЕАК⁶.

Эти действия, не согласованные с Эренбургом, усилили напряженность в его отношениях с ЕАК. Внутри литературной комиссии также имелись разногласия. Если Эренбург хотел только слегка сократить свидетельства очевидцев, то Гроссман выступал за более свободное обращение с документами, намереваясь говорить от имени людей, которые лежат в земле и не могут ничего возразить⁷. Специальная комиссия во главе с Соломоном Брегманом одобрила в феврале 1945 г. оба варианта, но критиковала как обработку текстов, так и отбор, осуществлявшийся литературной комиссией (критике, следовательно, подверглись и Эренбург, и Гроссман): «В представленных очерках излишне много рассказывается о гнусной деятельности предателей народа из украинцев, литовцев и др.; это смягчает силу главного обвинения, предъявляемого немцам…».⁸ Отбор материалов, проведенный ЕАК, был подвергнут критике за то, что в них было слишком мало фактов о сопротивлении евреев. Комиссия рекомендовала опубликовать оба варианта после их «дополнительной обработки» и утверждения «авторитетной политической редакцией». Это же предлагал Эренбургу в марте 1945 г. и Лозовский⁹. Дальнейшие разногласия и критика в адрес работы литературной комиссии побудили, однако, Эренбурга отказаться от председательства. В конце марта 1945 г. была сформирована новая редакционная коллегия под руководством Василия Гроссмана.