Сталин и ГРУ

Вот такая информация поступала из английской столицы. Она была достаточно тревожной для Москвы. В случае приезда в Лондон второго лица рейха и заключения англо-германского соглашения ситуация в Европе менялась кардинально. Конечно, в Москве должны были учитывать подобную возможность, и, очевидно, соответствующие выводы были сделаны и в Наркоминделе, и в ЦК партии, куда подобная информация также могла попасть. Характерно было и то, что в 33-м ни Берзин, ни главный аналитик Управления Никонов уже не давали своих оценок поступающей из-за рубежа агентурной информации. Она расписывалась по адресам (Ворошилову, Тухачевскому, Егорову, иногда Гамарнику), и высшее военное руководство должно было самостоятельно, каждый по-своему, анализировать и оценивать поступающую в Москву разведывательную информацию. Период второй половины 20-х годов, когда в информационно-статистическом отделе Управления давали свои прогнозы и оценки, очевидно, надолго закончился.

8 октября 1933 г. Берзин представил Егорову очередной агентурный материал о внешнеполитическом положении в Германии. Это была оценка, которую дал министр рейхсвера генерал Бломберг на совещании начальников отделов правительственных органов. Информация была получена от источника, близкого к руководящим кругам рейхсвера, и оценивалась в Управлении как заслуживающая доверия. Это было заявление Бломберга после подробных переговоров с Гитлером. Генерал в своем заявлении говорил о том, что внешнеполитическое положение Германии в настоящее время чрезвычайно неблагоприятно. После национального переворота в Германии Франция напрягала все свои силы для того, чтобы изолировать Германию, и достигла в этом отношении значительных успехов. Главным успехом, по мнению генерала, было то, что Франция добилась известного охлаждения отношений между Россией и Германией и рейх в настоящее время пользуется симпатией только в Италии. Он также считал, что «взаимоотношения между Германией и французским блоком держав никогда еще не были столь напряженными и особо обострялись со дня на день после национального переворота. Англия все еще полностью находится в фарватере французской политики. Положение Польши чрезвычайно укрепилось после изменения польско-русских отношений; сейчас Польша чувствует себя гораздо более смелой в отношении Германии, чем когда-либо раньше…». Анализируя отношения с СССР, министр заявил на совещании: «Главнейший фактор нашего, как видим, далеко не завидного положения — «Россия» — в настоящее время является предметом наиболее серьезных опасений с нашей стороны. Мне удалось убедить рейхсканцлера в том, что позиция России в отношении ее к нам имеет для нас громадное и решающее значение. Рейхсканцлер проявил в отношении этих моих убеждений полное понимание и сочувствие… Я лично, а вместе со мной и ответственные в этом отношении начальники (имеется в виду главным образом Гаммерштейн и Адам), придерживаемся того мнения, что опасения этого рода необоснованны и что мы не имеем серьезных оснований в этом вопросе не доверять нашим русским коллегам… Мне удалось и в этом отношении убедить рейхсканцлера; у меня и у министра иностранных дел полная в этом вопросе согласованность. Нынешняя несомненная напряженность в прежде хороших взаимоотношениях может быть устранена…»

Эта информация так же, как и предыдущая, была отправлена военному руководству без анализа и сопоставления с другой агентурной информацией, несомненно, поступавшей из Германии. Возможно, Берзин считал, что оценки военного министра, к тому же согласованные с фюрером, были достаточно важными, чтобы докладывать их текстуально и без комментариев.

Но информация по Германии поступала в Управление не только из Берлина, но и из Москвы. Можно предположить, что у Берзина были информаторы в германском посольстве в Москве. Содержание докладов нового германского военного атташе полковника Гартмана, сменившего в 1933 г. генерала Кестринга, ему было известно. 8 октября 1933 г. он представил Егорову подборку этих докладов, в которых Гартман дает оценку военному сотрудничеству между СССР и Германией, которое стремительно сокращалось, а также высказывает свои впечатления от посещения воинских частей и учений.