Сталин и ГРУ

Надо отметить и то, что судьба начальника советской военной разведки решалась не в кабинете наркома обороны. Все его перемещения, начиная с апреля 35-го по август 37-го: снятие с должности начальника Управления, назначение в ОКДВА, перемещение в Испанию главным военным советником, утверждение во второй раз начальником Разведывательного управления и окончательное снятие с этой должности — увольнение из разведки — были оформлены решениями Политбюро, а фактически Сталиным. В те годы все кадровые вопросы по руководству военной разведкой принимал только он. Конечно, Ворошилов как нарком обороны и как член Политбюро мог выступать со своими предложениями, но последнее слово было за Сталиным. Берзин, как солдат партии, как партиец с огромным стажем, был обязан подчиняться решению высшей партийной инстанции. И его личное мнение по поводу перемещения и назначения не имело никакого значения. Хотя он понимал, что и ошибку можно исправить, и последствия провала можно локализовать, чувствовал же, что альтернативной замены ему нет, что разведка многое потеряет с его уходом.

* * *

Органы высшего военного руководства Республики (Высший военный совет) создавались генералами русской армии, а они хорошо понимали значение агентурной военной разведки и предусмотрели эти структуры в составе Высшего военного совета, а потом и в составе Реввоенсовета Республики, закамуфлировав их под нейтральным названием Регистрационное управление (Региструпр).

Политическое руководство (Ленин, Троцкий, Крестинский, Сталин) также хорошо понимало значение военной разведки. Эти люди получали всю разведывательную информацию Региструпра. Их предвидение событий объяснялось не гениальностью (например у Ленина), а обширной разведывательной информацией. Опыт Гражданской и особенно поражение в войне с Польшей показали им все значение успешной работы военной разведки в будущем. И не только для целей мировой революции, но и для выживания Республики.

Для 20-х годов можно отметить два временных периода: 1921–1924 годы и 1925–1929 годы. Первый период характерен активной деятельностью СВР на международной арене. Это активная разведка в Польше, участие в «германском Октябре», революция в Болгарии в 1923 и 1925 годах, Таллинском восстании 1924 года. Здесь же можно отметить и подробную информацию Ленина в 1921–1922 годах. Многочисленные разведсводки и подробные доклады Региструпра хранятся в ленинском фонде (РГАСПИ, фонд 5). После начала болезни Ленина этот поток разведывательной информации был переключен на нового генсека.

Для второго периода характерным является поворот деятельности СВР в сторону Китая и активное участие ее агентуры в китайской революции (1925–1927 годы), а также активная деятельность в Европе в связи с угрозой возможной войны («первая военная тревога»).

Для периода 20-х годов характерно тесное взаимодействие трех структур: военной разведки, политической разведки и Отдела международных связей Коминтерна. Следует отметить и такой характерный для конца 20-х и начала 30-х факт, как ротация кадров между Разведупром, ОМСом и ИНО ОГПУ.

Надо отметить, что в 20-е годы военная разведка тесно взаимодействовала с руководством Наркоминдела. Нарком Чичерин, его замы Литвинов и Карахан регулярно получали разведсводки, военно-политические бюллетени, доклады по важнейшим военно-политическим вопросам. Оценки военной разведки учитывались нашей дипломатией при разработке внешнеполитического курса Советского Союза. При обсуждении внешнеполитических проблем на заседаниях Политбюро с обязательным участием Сталина также учитывалось мнение руководства военной разведки.

Для периода начала 30-х следует отметить два основных события: приход Гитлера к власти и многочисленные провалы военной разведки в 1932–1933 годах. Предвидела ли разведка приход Гитлера? Как она реагировала на его приход? И были ли эти оценки объективными? Или уже тогда тенденциозность в анализе и оценках взяла верх? Какую информацию о событиях в Германии получал Сталин от военной разведки? В какой мере эта информация перекликалась с информацией политической разведки? Вопросы поставлены, но, к сожалению, не на все из них можно пока дать ответ.

Такой серии провалов, как в 1932–1933 годах, у Разведупра еще не было. Если провалы 25-го в Польше и 26-го в Чехословакии можно было еще списать на болезни роста и отсутствие опытных агентурных кадров, то у провалов начала 30-х была, очевидно, какая-то другая, более серьезная причина. Нужно сказать о них читателю, не ограничиваясь только констатацией фактов провалов. И сказать, чем объясняло руководство разведки перед Сталиным эти провалы.