Сталин и народ. Почему не было восстания

По постановлению СНК СССР № 776—120сс от 28 апреля 1936 года была произведена основательная «очистка» от польского населения 800-метровой полосы вдоль тогдашней советско-польской границы. Всего, по данным на 11 октября 1936 года, были выселены 69 283 человека[104]. В течение четырех лет они находились в Казахстане в неопределенном правовом статусе, пока, наконец, по приказу ГУЛАГа от 30 октября 1940 года не были приравнены к трудпоселенцам (к этому времени их численность на поселении в Казахстане уменьшилась до 41 772 человек)[105]. Кроме того, ряды трудпоселенцев пополнили несколько тысяч выселенных в 1937 году из Закавказья курдов.

Включение десятков тысяч «неблагонадежных элементов» в состав трудпоселенцев приводило к тому, что термины «трудпоселенцы» и «бывшие кулаки» все меньше становились синонимами. В конце 1940 года в состав 977 110 трудпоселенцев 888 449 человек, или 90,9 %, являлись раскулаченными крестьянами с семьями, а 88 661 человек (9,1 %) были, так сказать, «примесью» из числа высланных из крупных городов, погранзон и др. (включая выселенных в течение 1935–1937 годов финнов, поляков, курдов)[106].

В течение 1930-х годов постепенно шла на убыль готовность наиболее непримиримой части спецпереселенцев к вооруженной борьбе за изменение своей жизни. В начале 1930-х годов в местах спецпоселений имели место попытки организации партизанских отрядов, а иногда даже повстанческого войска. Самое крупное спецпереселенческое восстание за всю историю существования спецпоселенческой системы произошло в конце июля 1931 года в зоне Парбигской комендатуры в Нарымском крае. В нем участвовало до 1,5 тыс. спецпереселенцев. Восстание было подавлено силами ОГПУ, милиции и вооруженного партийно-комсомольского актива. Потери у восставших только убитыми составили 105 человек. Организаторы этого восстания были осуждены, а часть активных участников (несколько сотен человек, включая членов семей) отправлена на поселение в зону отдаленной штрафной Александро-Ваховской комендатуры[107]. Позднее же действия подобного рода в «кулацкой ссылке» если полностью и не прекратились, то, во всяком случае, были сильно минимизированы.

В начале 1930-х годов в спецпереселенческой среде были распространены «интервенционистские ожидания», суть которых сводилась к тому, что какое-то иностранное государство скоро нападет на Советский Союз и освободит их. Некоторые даже нашествия японских самураев ожидали как спасения. К середине 1930-х годов подобные настроения довольно резко пошли на убыль. Один из спецпереселенцев, бывший «зажиточный труженик», как он себя назвал, А. И. Панов (Северный край) в апреле 1936 года писал Сталину: «Нет никаких оснований опасаться, что в случае войны эти люди станут вредить словом или делом. Давно прошло то время, когда они мечтали о войне, как об избавлении и средстве восстановления царского строя. Было это да прошло! Давно они поняли, что победа японцев ли, германцев ли будет означать великую кабалу, что в результате таковой придется выплачивать все многомиллиардные царские долги с процентами за многие годы, что все лучшие земли отойдут победителям, что мы окажемся тем навозом, на который будут насаждать свою «цивилизацию» свою «арийскую» или «самурайскую» «культуру», что миллионы молодежи — цвет наций, населяющих Советский Союз (а в том числе и их дети), погибнут и т. д.». И. В. Сталин, прочитав это письмо, передал его Я. А. Яковлеву (заведующий Сельхозотделом ЦК), который написал: «Письмо умного, хитрого врага»[108].

Судя по этой резолюции, Сталин не поверил в искренность автора письма. И напрасно. Письмо было, безусловно, искренним, и в нем отражался наступивший перелом в сознании основной массы спецпереселенцев относительно своего поведения в случае иностранной военной интервенции — от потенциально коллаборационистского к патриотическому.

Десятки трудпоселков были организованы в непосредственной близости от государственной границы СССР. По данным на 1 января 1938 года, дислоцированными в пограничной зоне (на расстоянии менее 100 км от границы) являлись 129 трудпоселков с количеством трудпоселенцев в них 55 969 человек, из них в Мурманской обл. — соответственно 8 и 16 513, Ленинградской — 2 и 3494, Таджикской ССР — 17 и 9434, Казахской ССР — 12 и 5241, Дальневосточном крае — 43 и 12988, Украинской ССР — 44 и 7108, Красноярском крае — 3 и 750[109]. Причем в понятие «граница» входило и побережье морей. Так, все указанные выше трудпоселки, находившиеся в Украинской ССР (территория нынешней Херсонской области), были отнесены к пограничным на том основании, что они располагались на расстоянии менее 100 км от Черного моря.