Черчилль расположился в Воронцовском дворце, тоже достаточно роскошном здании, построенном частично в шотландском, частично в мавританском стиле по проекту английского архитектора. Здание неплохо сохранилось, у немцев просто не было времени его разрушить. Дворец украшали величественные башни, готические окна, великолепные просторные залы, круговая панорама с видом на море, а на другой стороне – с видом на суровый гранитный пик горы Святого Петра[812]
. Шесть свирепых мраморных львов охраняли широкую каменную лестницу, ведущую от входа во дворец к расположенным ниже террасам и к морю. Бросались в глаза замысловатые потолки из дуба и обшитые деревянными панелями стены многих комнат, а в Голубой гостиной когда-то давали концерт Рахманинов и Шаляпин. Огромная спальня Черчилля на первом этаже с окнами от пола до потолка смотрела на море. Как и в Ливадийском дворце, ванных комнат здесь было недостаточно: на весь дворец – всего две ванны и две умывальные раковины с холодной водой. Воронцовский дворец отстоял дальше всех зданий от Ливадийского дворца, он находился в получасе езды на автомобиле по асфальтированной дороге, но с множеством крутых поворотов.Поскольку ответственность за реконструкцию и весь персонал была возложена на НКВД, помещения дворцов тщательно прослушивались, как и автомобили, которые предоставлялись советской стороной. Сталин просматривал материалы прослушивания разговоров. В отличие от Тегерана он теперь не запрашивал выдержки из стенограмм бесед – вероятно, потому что материалов, которыми заваливал его Берия, вполне хватало. Весь американский персонал был предупрежден: все их разговоры прослушиваются русскими, а все комнаты напичканы микрофонами. Ни у кого не было никаких сомнений, что таким же образом русские следили и за английской делегацией.
Об уровне внимания, стремлении оставить гостя довольным и о всеведении слежки свидетельствует один любопытный эпизод. Дочь Черчилля Сара Оливер, офицер Женской вспомогательной службы ВВС, однажды сказала кому-то, что лимонный сок улучшает вкус икры. Вскоре после этого в саду Воронцовского дворца под окнами столовой появилось лимонное дерево, усыпанное спелыми плодами.
Элегантно одетый персонал, который обслуживал участников конференции днем, разительно отличался от групп уборщиков, работающих в ночное время, когда все гости уже спали. Одетые в поношенную одежду, они натирали паркетные полы, прижав тряпку босой ногой к паркету, а женщины подметали мусор вениками.
Вдоль берега стояла шеренга русских и американских боевых кораблей. При подготовке к конференции Берия приказал НКВД провести зачистку территории. Позднее он докладывал: выявлены и арестованы сотни шпионов, конфискованы тысячи единиц огнестрельного оружия, в том числе свыше семисот автоматов и пулеметов. Во время конференции Ялту охраняли четыре полка НКВД.
К концу января все, кто наблюдал за действиями трех глав государств, поняли:
В день отъезда Рузвельта в Ялту из Вашингтона, когда он завершал последние приготовления в дорогу, его стриг Джон Мэйз, степенный и очень любезный чернокожий человек, еще со времен президента Тафта совмещавший обязанности официального дворецкого Белого дома и парикмахера. Сидя в кресле парикмахера, Рузвельт обсуждал последние касавшиеся Ялты вопросы с Джеймсом Бирнсом, директором Службы мобилизации и реконверсии. Президент попросил Бернса съездить в Ялту, чтобы представить данные по торговле и по экономическим вопросам, которые «наверняка будут подняты»[813]
на конференции. Ранее Рузвельт предупредил Моргентау, что «финансистам» в Ялте делать нечего, поскольку президент не собирался касаться темы предоставления России долгосрочного кредита. То, что он обратился с соответствующей просьбой к Бирнсу, означало, что президент изменил свое решение.