Сталин и Рузвельт. Великое партнерство

Сталин приказал, чтобы в Советском Союзе был объявлен национальный траур. Все правительственные учреждения в Москве получили распоряжение вывесить траурные флаги на своих зданиях. Это было что-то неслыханное – оказывать такую честь буржуазному лидеру капиталистической страны. Кэтлин Гарриман писала своей подруге Памеле Черчилль: «Господи, это было поразительно. Красные флаги с черной каймой вывесили сегодня на всех домах, по всей Москве – такого я никогда не предполагала». Буквально весь советский народ, люди всех слоев общества реагировали так, как будто они потеряли настоящего друга. Всемогущий Совет Народных Комиссаров «предложил» всем правительственным учреждениям вывесить на своих зданиях траурные флаги, что, конечно же, и было сделано. Черной каймой были отмечены не только флаги, первые страницы всех советских газет с известием о смерти президента также были окаймлены черным. Несколько дней смерть Рузвельта оставалась главной темой новостей. На первой странице газеты «Известия» от 13 апреля было напечатано соболезнование Сталина Элеоноре Рузвельт, в котором он назвал президента «великим организатором борьбы свободолюбивых наций против общего врага и… лидером в деле обеспечения безопасности всего мира»[1068]. Как стало ясно из советских архивных материалов, на самом деле это письмо было написано совместно Молотовым и Сталиным. При этом слова «великий организатор» написаны рукой Сталина вместо слов Молотова «друг и товарищ по оружию в борьбе против нашего общего врага». Характерно, что в «Известиях», кроме того, совершенно в духе нацеленности марксизма на классовую борьбу, а также потому, что Сталин лично просматривал гранки газеты перед публикацией, Рузвельта описывали не как капиталиста, а как союзника рабочих: Рузвельт «следовал Новым путем, направленным на ограничение монополий и на улучшение социальных условий жизни широких масс людей… лидер великой демократии за океаном». В статье говорилось о «прогрессивном мышлении» Рузвельта, «его непримиримости перед лицом фашистской агрессии и желании обеспечить безопасность в будущем».

Письмо Сталина президенту Трумэну, в котором он писал об исторической роли Рузвельта как «величайшего политика мирового масштаба и глашатая мира и безопасности после войны», было также опубликовано на первой полосе газеты. А в газете «Правда» была длинная статья, озаглавленная «Глашатай мира и безопасности». Она заканчивалась такими словами: «Пусть эта дружба, закаленная в военное время, процветает, как поистине грандиозный памятник безвременно скончавшемуся Президенту Рузвельту». «Правда», кроме того, посвятила свои страницы описанию подробностей похорон в столице и даже напечатала выдержки из так и оставшейся лишь на бумаге речи Рузвельта по случаю дня рождения Джефферсона, в том числе его призыв к окончанию войн: «Работа, мои друзья, – это мир. Больше, чем конец этой войны, – конец всех войн. Да, конец, полное прекращение этого непрактичного, нереалистичного урегулирования разногласий между правительствами посредством массового убийства народов».

Гарри Гопкинс отправил Сталину телеграмму, в первом предложении которой было предупреждение о том, что смерть Рузвельта принесет проблемы для Советского Союза: «Я хочу, чтобы Вы знали: я чувствую, что Россия потеряла своего величайшего друга в Америке. Президент был глубоко впечатлен Вашей решительностью и уверенностью в том, что нацистские тираны во всем мире будут навсегда изгнаны из власти»[1069]. В ответном письме Сталин молчаливо признал предупреждение: «Я полностью согласен с Вами… Я лично глубоко опечален потерей верного друга, человека великого духа»[1070].

Коммунистическая партия и НКВД, следуя политике правительства постоянно проверять и анализировать общественное мнение относительно важных событий, пришли в выводу, что советские люди обеспокоены тем, каким будет отношение к ним преемника Рузвельта. Причина отчасти заключалась в том, что Рузвельт стал чрезвычайно популярен в советском обществе. Наряду с этим это объяснялось также и тем, что советским людям было известно, что в Америке по-прежнему подспудно существуют антироссийские настроения. «Известие о смерти президента США Франклина Рузвельта встречено в Москве с чувством искреннего соболезнования и глубокого сожаления по поводу его безвременной кончины… Наряду с этим выражается чувство озабоченности тем… продолжит ли преемник Рузвельта, Трумэн, политику Рузвельта по наиболее важным вопросам войны, мира, послевоенной безопасности, а также в отношении Советского Союза»[1071].

Мир и безопасность – вот что символизировал Рузвельт для русского народа. И для Сталина тоже, как это стало ясно в конце мая в ходе визита Гопкинса в Москву.