Сталин и Рузвельт. Великое партнерство

Вскоре после 9 августа Сталин узнал, что Экспортно-импортный банк, у которого в то время были ограниченные средства, готовился рассмотреть вопрос о предоставлении Советскому Союзу кредита в размере 1 миллиарда долларов. Советские представители, исходя из того, что данная сумма была меньше первоначальной, предложили процентную ставку в размере 2,375 процентов, однако банк им отказал на том основании, что эта процентная ставка была слишком низкой, хотя вскоре после этого Соединенные Штаты предложили англичанам кредит в размере 3,75 миллиарда долларов при процентной ставке 2 процента. 17 сентября сенатор от штата Флорида Клод Пеппер, сторонник помощи Советскому Союзу, и члены Специального комитета Палаты представителей США по послевоенной экономической политике и планированию приехали в Москву, чтобы ознакомиться с экономическими условиями в Советском Союзе. Встретившись со Сталиным, они обсудили вопрос о проекте первоначального кредита на 6 миллиардов долларов. Пытаясь вызвать интерес у американской стороны, Сталин напомнил законодателям: «Есть возможность увеличить объем товарооборота между Соединенными Штатами и Советским Союзом». Он сообщил им, что Советскому Союзу предстояло в течение многих лет восстанавливать народное хозяйство, которому война нанесла громадный ущерб, и повышать уровень жизни народа, и, в соответствии с классическим марксистским тезисом об опасности перепроизводства в капиталистическом обществе, отметил: «Наш внутренний рынок безграничен, и мы можем потреблять бог знает сколько много». Осознавая, что значительное число американцев опасалось и не доверяло Советскому Союзу, Сталин в ходе специального сорокапятиминутного интервью с Пеппером заверил сенатора, что финансовая помощь ему была необходима для обеспечения жизненного уровня советского народа, а не для дальнейшего наращивания военной мощи. «Для Советского Союза было бы самоубийством использовать любые кредитные средства в военных целях»[1177], – заявил он. У американских гостей сложилось впечатление, что Сталин был уверен: переговоры «о предоставлении кредита в шесть миллиардов долларов продвигаются в правильном направлении»[1178].

Русские ждали, но абсолютно ничего не произошло: не было никаких шагов по предоставлению кредита, никаких необходимых для этого действий. Отвечая на вопрос об этом, Трумэн отрицал сам факт, что советская сторона обращалась за кредитом. В последующем Госдепартамент выступил с заявлением о том, что на Соединенных Штатах не лежит никакой вины: они предложили Советскому Союзу переговоры по вопросу о предоставлении кредитов, а тот не ответил. В марте 1946 года Государственный департамент заявил, что в августе прошлого года заявка советской стороны на предоставление кредита была утеряна во время передачи документов из Управления внешнеэкономических связей, которое курировало Экспортно-импортный банк, в Государственный департамент: эти документы только что были найдены. По словам Артура Шлезингера-младшего, «для русских невозможно было поверить в такое… Это только укрепило подозрения Советов в истинных целях США»[1179].

Российские подозрения в нечестной игре оказалось справедливыми. Госсекретарь Джеймс Бирнс позже признался, что он постарался сделать так, чтобы кредиты не были предоставлены, «похоронив» соответствующую папку: «Я поместил ее в забытый всеми архив и, таким образом, был уверен, что Фред Винсон, новый министр финансов, не наткнется на нее»[1180].

Оптимистичный прогноз Сталина насчет англо-российского союза еще сохранялся до 1946 года. Это нашло отражение, в частности, в его ответах на вопросы, которые задал ему Александр Верт, русскоговорящий журналист радиовещательной корпорации Би-би-си и издания «Санди таймс», который находился в Москве на протяжении всей войны и написал сильную книгу о своих впечатлениях, «Россия в войне, 1941–1945» (“Russia at War, 1941–1945”).

«Верт: Верите ли Вы в реальную опасность «новой войны», о которой в настоящее время ведется так много безответственных разговоров во всем мире? Какие шаги должны бы быть предприняты для предотвращения войны, если такая опасность существует?

Сталин: Я не верю в реальность опасности “новой войны“.

О “новой войне“ шумят теперь главным образом военно-политические разведчики и их немногочисленные сторонники из рядов гражданских чинов. Им нужен этот шум хотя бы для того, чтобы:

а) запугать призраком войны некоторых наивных политиков из рядов своих контрагентов и помочь таким образом своим правительствам вырвать у контрагентов побольше уступок,

б) затруднить на некоторое время сокращение военных бюджетов в своих странах,

в) затормозить демобилизацию войск и предотвратить таким образом быстрый рост безработицы в своих странах.

Надо строго различать шумиху о “новой войне“, которая ведется теперь, и реальную опасность “новой войны“, которой не существует в настоящее время.

Верт: Считаете ли Вы, что Великобритания и Соединенные Штаты Америки сознательно создают для Советского Союза “капиталистическое окружение“?