Сталин и Рузвельт. Великое партнерство

Сталин не мог с этим согласиться. По его словам, в специальном комитете не было необходимости: «Все, что было необходимо, – это принять решения о руководителе операции “Оверлорд“, о дате начала операции “Оверлорд“ и об обеспечивающих операциях»[213].

Рузвельт предложил выработать более конкретную формулировку в отношении специальной комиссии, которая бы в сжатом виде отразила его, Рузвельта, пожелания и пожелания Сталина и одновременно являлась бы «фиговым листком» для Черчилля, а именно: «(1) Комиссия подтверждает, что “Оверлорд“» является основной операцией; (2) Комиссия рекомендует проведение вспомогательной (ых) операции (ий) в зоне Средиземного моря, принимая во внимание, что никакая задержка не должна повлиять на проведение операции “Оверлорд“».

Сталин отметил, что не было никакого упоминания о дате начала операции. Он указал, что Советскому Союзу необходимо знать точную дату «для того, чтобы он мог подготовить удар со своей стороны».

Рузвельт напомнил им, что дата была определена в Квебеке еще в начале лета «и что только некоторые, гораздо более важные вопросы могли бы повлиять на нее». По крайней мере, его мнение было таким.

Примечательно, что Черчилль вновь стал настаивать на своем, пытаясь внести путаницу в этот вопрос. «Для него не было ясно, какие планы у президента… У него были вопросы к Сталину… Он считал, что специальная комиссия должна рекомендовать организацию вспомогательных операций… Он считал, что мы должны больше времени уделить составлению правильных указаний для специальной комиссии».

Рузвельт снова попытался найти общий язык с обоими собеседниками. Может быть, специальный комитет «приступит к проработке необходимых вопросов без каких-либо дальнейших указаний и подготовит ответ завтра к утру?»[214]

Сталин ответил: «Что может такой комитет сделать? У нас, глав государств, больше власти и больше полномочий, чем у комитета. Генерал Брук не может влиять на наши позиции».

Затем он спросил: «Не относится ли английская сторона серьезно к операции “Оверлорд“ только для того, чтобы удовлетворить СССР?»

Поскольку это и в самом деле было правдой, Черчилль уклонился от ответа – сделав это весьма выразительно.

«Если уж условия, выработанные в Москве относительно операции “Оверлорд“, придется соблюдать, то он твердо убежден в том, что Англия обязана использовать все свои возможности для форсирования Ла-Манша и удара по немцам»[215].

Они расстались, договорившись о том, что военные штабы, специальная комиссия и министры иностранных дел (подразумевались Гопкинс, Молотов и Иден) на следующий день обсудят все необходимые вопросы.

Последними словами Сталина были следующие: «Таким образом, завтра в четыре часа у нас будет продолжение конференции». Судя по всему, он начал беспокоиться. И у него были к этому все основания. Рузвельт закрыл заседание предложением запланировать на следующий день в 13:30 встречу за обедом начальников штабов.

Заседание завершилось сразу же после семи часов вечера. Рузвельт признался Эллиоту, который ждал его в его комнате, что он устал. Он на мгновение прилег, а затем потер глаза, сел и начал говорить с Эллиотом о Сталине. Как вспоминал позже Эллиот, его отец сказал: «Работать с ним – одно удовольствие. Никаких околичностей. Он четко излагает вопрос, который хочет обсудить, и никуда не отклоняется»[216].

– «Оверлорд»? – поинтересовался Эллиот. Рузвельт ответил, что «он говорил об этом. И мы тоже обсуждали этот вопрос… Уинстон говорит о двух одновременных операциях. Мне кажется, он понимает, что теперь уже нечего и пытаться возражать против вторжения на западе. Маршалл слушает слова премьер-министра с таким выражением, как будто не верит собственным ушам… Если уж есть американский генерал, которого Уинстон терпеть не может, то это генерал Маршалл. И происходит это, бесспорно, потому, что Маршалл прав… Я не вижу никаких причин рисковать жизнью американских солдат ради защиты реальных или воображаемых британских интересов на европейском континенте. Мы ведем войну, и наша задача заключается в том, чтобы выиграть ее как можно быстрее и без авантюр… Для всех присутствовавших было совершенно ясно, чего он [Черчилль] на самом деле хочет. Он прежде всего хочет врезаться клином в Центральную Европу, чтобы не пустить Красную армию в Австрию и Румынию и даже в Венгрию… Сталин понимал это, понимал и я, да и все остальные… А когда Дядюшка Джо говорил о преимуществах вторжения на западе с военной точки зрения … он тоже все время имел в виду и политические последствия».

Отец и сын еще некоторое время поговорили. Затем Рузвельт принял ванну. Эллиот спросил его, хочет ли он коктейль перед ужином. Тот ответил согласием, но предупредил: «Но только не крепкий, Эллиот… Сколько тостов мне предстоит!»[217]

* * *

Пришла очередь Сталина давать обед, который был организован в комнате возле большого зала рядом с апартаментами Рузвельта в советском посольстве.