Сталин и Великая Отечественная война

А Хрущев, в свою очередь, разве не знал, что менее чем за месяц до нападения Германии, 24 мая 1941 года, на расширенном заседании Политбюро ЦК ВКП(б), в котором участвовал высший командный состав РККА (в том числе и Жуков), а также сам Хрущев, Сталин прямо заявил: «Обстановка обостряется с каждым днем, и очень похоже, что мы можем подвергнуться внезапному нападению со стороны фашистской Германии».

Или оба клеветника не знали, что О ВОЗМОЖНОСТИ ВНЕЗАПНОГО НАПАДЕНИЯ ГЕРМАНИИ В БЛИЖАЙШИЕ ДНИ БЕЗ ОБЪЯВЛЕНИЯ ВОЙНЫ И О ПРИВЕДЕНИИ ВВЕРЕННЫХ ИМ ВОЙСК В БОЕВУЮ ГОТОВНОСТЬ, КОМАНДУЮЩИЕ ОКРУГАМИ И ФЛОТАМИ С ПРЯМОЙ САНКЦИИ СТАЛИНА ОФИЦИАЛЬНО БЫЛИ ПРЕДУПРЕЖДЕНЫ ТЕЛЕГРАММОЙ НАЧАЛЬНИКА ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА РККА ГЕНЕРАЛА АРМИИ ЖУКОВА Г.К. ЕЩЕ 18 ИЮНЯ 1941 г., ТО ЕСТЬ ЗА ЧЕТЫРЕ ДНЯ ДО АГРЕССИИ!? Ведь эта директива прошла также и по партийной линии! Кстати говоря, за период с 12 по 18 июня Генштаб с подачи Сталина дважды дал указание о приведении войск в боевую готовность! Директива не была выполнена, а за это персональную ответственность несут нарком обороны Тимошенко и начальник Генерального штаба Жуков!

Таким образом, очевидно, что говорить о внезапности нападения вообще нет решительно никаких оснований. В какой бы то ни было трактовке военного аспекта внезапности. Особенно в незаслуженно и клеветнически обвиняющей Сталина трактовке маршала Жукова или Хрущева. Потому как, «внезапности нападения в обычном понимании не было, — отмечает в своей книге «Провокации против России» генерал Н.Ф. Чер-вов, — и формулировка Жукова была придумана в свое время для того, чтобы взвалить вину за поражение в начале войны на Сталина и оправдать просчеты высшего военного командования в этот период».

Миф № 36. Сталин злоумышленно скрывал реальные потери армии и государства в начале войны.

Болтовня на эту тему пошла с первых же дней Великой Отечественной войны. Кто первым начал болтать — установить невозможно. Однако в политических целях эту болтологию первым стал использовать все тот же Н.С. Хрущев. Именно он сознательно сделал ее жупелом антисталинской пропаганды. Но Хрущев, видимо, так и не смог до конца уразуметь, что во время войны даже из самых благих побуждений ни в коем случае нельзя сообщать масштабы истинных потерь. Потому как это будет преднамеренный расстрел собственного народа и армии из информационного оружия. Во время войны не столько важно количество танков, пушек, самолетов и т.п., сколько морально-психологическая устойчивость армии и общества. Если дух армии и общества слаб — поражения не миновать. Вспомним: в конце XX века правящая КПСС расстреляла свой народ из информационного оружия всех калибров, подавив всякие попытки защитить народ и любые защитные реакции в самом народе. Держава рухнула, так как не обладала никакими средствами защиты от ударов из своего властно-идеологического центра.

Кроме того, необходимо иметь в виду, что на войне информация о потерях имеет колоссальное стратегическое значение — военные разведки противоборствующих сторон гоняются за ней так же, как и за планами военных операций.

В самом начале войны нарком обороны Тимошенко и начальник Генерального штаба генерал армии Жуков попросту потеряли связь с войсками и сами толком не знали, что происходит на фронтах. Естественно, что точно также ничего толкового они не могли доложить и Сталину. В том числе и о потерях. Выше уже говорилось, что даже о взятии Минска Сталин узнал из передач германских и иных иностранных радиостанций! Откуда же ему было точно знать о масштабах потерь?! Главный маршал авиации А.Е. Голованов в беседах с писателем Ф. Чуевым отмечал, что Генштаб под руководством Жукова был неспособной действовать и работать организацией, которая не могла собрать даже все необходимые материалы.