Сталин и заговор генералов

ский, Семеновский, Измайловский, Егерский, Финляндский, Московский полки. Вполне понятно, что в скором времени эти «группировки» бывших гвардейских офицеров оказывались в сфере внимания, наблюдения ОГГТУ, а в 1930 — 1931 гг. подверглись арестам, судебному разбирательству и репрессиям как «контрреволюционные организации». Впрочем, в Украинском военном округе и на Западном фронте также было достаточно много бывших офицеров гвардии.

Штабные документы Западного фронта 1922—1923 гг. свидетельствуют также о бытовом и «служебном» антисемитизме в командном и политическом составах фронтовых управлений, среди членов партии¹. «В Смоленске погромные настроения против коммунистов и евреев...», — сообщал из Советской России

А. Гучков^{537 538}. «В Смоленске вокруг Тухачевского группируется часть спецов и недовольных наличием жидов в армии...», — записал в своем дневнике А. фон Лампе сведения, дошедшие до него из «Совдепии»⁵³⁹.

О широком распространении антисемитизма в эти годы во всех слоях общества и в разных регионах, в том числе в Смоленской губернии, в Белоруссии, поступала информация в ОГПУ через его агентуру^{540 541}. Сообщалось, в частности, об антисемитском «инциденте в пивной» в конце 1923 г. С. Есенина и трех других писателей — Орешина, Клычкова и Ганина'¹. Сообщалось также о причастности Ганина к организации «Ордена русских фашистов», ликвидированной в октябре 1923 г.⁵⁴². Поступала информация о «контрреволюционной организации» «белогвардейской интеллигенции» из числа воспитанников 1-го Московского кадетского корпуса. «Почти все 12 обвиняемых, проходивших по данному делу, — зафиксировано в справке ИНФО ОГПУ, —

сами заявляют, что они видят засилье евреев и признают, что государственная власть находится в руках последних. С целью борьбы с еврейским засильем они и пытались создать организацию»¹. Обращая внимание на «Орден русских фашистов» и группировку выпускников 1 -го Московского кадетского корпуса, в ИНФО ОГПУ подытоживали: «Последние два факта говорят за то, что антисемитское настроение не только широко прививается другим, но и выливается в определенную форму контрреволюционных организаций и группировок»^{543 544 545}.

Антиеврейские настроения в этот период стали характерной особенностью социокультурных обыденных настроений. «Евреи всюду, — пишет в своем дневнике Г.А. Князев. — Неужели эта диктатура пролетариата превратилась в диктатуру евреев... Среди самих коммунистов зреет страшное недовольство. Некоторые и вышли бы из партии, если бы это было возможно... Все высшие должностные лица — евреи, все низшие — русские»'¹. Спустя два года, в 1922 г., те же эмоции вновь выплескиваются на страницы дневника: «Все бы ничего. Со многим можно примириться, — говорил сегодня мне один знакомый, — но евреи нами правят, вот что нестерпимо обидно. Всюду евреи. И действительно, везде и всюду евреи»⁵⁴⁶. И вновь возвращение к тому же вопросу: «Ненависть к евреям у русских людей перешла всякие границы. Только «страх возмездия» и удерживает от самых крайних действий. Многие мечтают о ВЕП (Всероссийском Еврейском погроме). Даже Горький не выдержал и предупреждал еврейского писателя о том, какие последствия могут быть для евреев от такого вмешательства в русскую жизнь. Действительно, у нас у многих такое чувство, что мы под властью завоевателя. Подчиняемся, но до поры до времени. Унижаемся, но в кармане кулаки от злости сжимаем»^{547 548}. Интересно, что головные уборы (шляпы) красноармейцев зовут в просторечии «синагогами»^ь.

Весьма своеобразно и как бы мимоходом эта проблема отразилась в обращении одного из видных военачальников Граждан -ской войны полковника М. Матьясевича, арестованного в 1931 г. и оправдывающегося перед следователем: «Я подчеркиваю другой момент моего положения. Родная моя сестра — член общества политкаторжан, старшие сыновья... партийцы, у меня есть дружеские еврейские знакомства»¹. Говоря о том, что у него «есть дружеские еврейские знакомства», полковник как бы спешит заведомо снять с себя возможные обвинения в антисемитских настроениях. Похоже, что он был скомпрометирован этими настроениями в первой половине 20-х гг. (в конце 1923 г. Матьясевича сместили с должности начальника Киевской Объединенной военной школы им. С.С. Каменева).

Тухачевскому как командующему фронтом «ставили на вид» в приказе, что на Западном фронте «процветает самый отвратительный пережиток офицерщины — дуэли»². Особенно это характерно было для Западного фронта, Петрограда, Москвы'¹. По некоторым сведениям, даже в 1925 г. произошло 90 дуэлей и 60 из них со смертельным исходом, несмотря на введенное наказание — до 6 лет лишения свободы⁴.