Сталин и заговор генералов

Прежде всего следует обратить внимание на то, что смерть Фрунзе снимала своеобразный «мораторий» на агентурную разработку слухов о «заговоре в Красной Армии». Первым, как мне думается, результатом этого было вышеотмеченное смещение В.Гиттиса с должности командующего ЛВО. Вторым — агентурное наблюдение за М.Тухачевским. Уже в декабре 1925 г. секретный агент ОГПУ Овсянников информировал руководство о том, что «в настоящее время среди кадрового офицерства и генералитета наиболее выявились 2 течения: монархическое... и бонапартистское, концентрация которого происходит вокруг М.Н.Тухачевского»¹. Вскоре тот же агент уже называл ряд командиров РККА из бывших офицеров, «которые якобы входили в кружок Тухачевского», который стали называть «бонапартистским»^{1031 1032}. С 1926 г. было выделено специальное «дело Тухачевского» для агентурного наблюдения «кружка бонапартистов»¹⁰³³. В связи с его разработкой начали привлекаться к негласному сотрудничеству с ОГПУ некоторые сослуживцы Тухачевского в качестве секретных агентов¹⁰³⁴. Очевидно, учитывая и эти соображения, в 1926 г. из управления Ленинградского военного округа в оперативное управление Штаба РККА был переведен Д.Зуев, уже являвшийся секретным сотрудником ОГПУ. Зуев стал одним из активных «сексотов», приставленных к Тухачевскому и поставлявших информацию о начальнике Штаба РККА¹⁰³⁵.

В составе так называемого «бонапартистского кружка» Тухачевского с этого времени встречаются фамилии А.Виноградова, Н.Какурина, И.Троицкого, А.Зайончковского, А.Готовско-го, В.Готовского, Н.Соллогуба, Д.Зуева, А.Де-Лазари^{1036 1037}. Н.Каку-рин добаваляет: «Колесинский, Эстрейхер-Егоров, Гай,

Никонов, Чусов, Ветлин, Кауфельдт»'. Вернувшийся из Турции в 1925 г. И.Троицкий вспоминал, касаясь так называемого «бонапартистского кружка» Тухачевского: «Я восстановил связи с Тухачевским и Какуриным. У Тухачевского я сделался частым гостем. У него собирались почти каждый день... За период 1926—1930 гг. я являлся агитатором достоинств Тухачевского. Восхвалял при всех удобных случаях его таланты»¹⁰³⁸. Сообщая о деятельности этого «кружка», Н.Какурин в свою очередь пояснял: «В Москве временами собирались у Тухачевского, временами — у Гая, временами — у цыганки. В Ленинграде собирались у Тухачевского. Лидером всех собраний яалялСя Тухачевский»¹⁰³⁹.

Рассказывая, в сущности, о том же, К.Павлова-Давыдова, хорошо знавшая Тухачевского и Гая еще с 1918 г., вспоминала: «Наши встречи возобновились только в Москве, на новогодних вечерах у Г.Д.Гая»¹. Дополняя ее, делилась своими воспоминаниями и Л.Гусева: «Особую привлекательность приобрел дом Тухачевских с переводом Михаила Николаевича в Москву (в конце 1925 г.). Какие там встречались люди! Часто звучала чудесная музыка, исполняемая первоклассными музыкантами!.. Михаил Николаевич и Нина Евгеньевна умели создать обстановку непринужденности. У них каждый чувствовал себя легко, свободно, мог откровенно высказать свои мысли, не боясь, что его прервут или обидят»^{1040 1041}. Отвергая подозрения в конспиративных антигосударственных замыслах участников встреч, арестованный в 1930 г. И.Троицкий заявлял: «О какой-либо политической группировке не было и речи, но все члены компании молча соглашались друг с другом, что центром объединения является. Тухачевский и его политическое будущее»¹⁰⁴².