Сталин и заговор генералов

таимым человеком в светском смысле слова. В армии же такой гарантии не могло быть. Армейский кавалерийский шик, конечно, не нравился матери. Именно потому; что ото был шик. Раз шик, то, стало быть, уже дурной тон (мать ненавидела даже само ото слово). Если хотите, в гвардейских полках тоже был известный шик, но уже более утонченный и благородный, и ото, конечно, гоже было не совеем хорошо. Только два полка в глазах матери были вне всякого шика и были действительно, по-настоящему порядочными полками — знаменитый исторический лейб-гвардии Преображенский пехотный полк и кавалергардский. У них был сверхшик, заключавшийся во всяком отсутствии шика. Ото было уже какое-то «рафипэ» джентльменства». — Трубсц-кой В. С., князь. Записки кирасира. — В кн.: Князья Трубецкие. Россия воспрянет. М., 1996. С. 370—371.

252

«Отец моей матери — дедушка князь Владимир Андреевич Оболенский, в молодости был кавалергардом. Другой мой дедушка, со стороны отца, князь Николай Петрович Трубецкой, в молодости был преображением. Муж сестры моей матери, графини М.Д. Апраксиной, командовал в свое время кавалергардским полком, и двоюродные братья матушки, Оболенские и Озеровы, тоже служили в этих же полках. В оба эти полка поступал цвет высшего дворянского общества. Это были действительно исключительные аристократические полки, куда принимали офицеров с особенным разбором. Носить громкую дворянскую фамилию и обладать средствами и придворными связями было еще далеко не достаточно, чтобы поступить в один из этих рафинированных полков. Туда мог попасть только безупречно воспитанный молодой человек, о репутации и поведении которого полком собирались тщательные справки. А кавалергарды в некоторых случаях еще и копались в родословной подставлявшегося в полк молодого человека и проверяли за несколько поколений назад его бабушек и прабабушек: не затесалась ли среди них какая-нибудь мадам, нс* подходящая по своему происхождению и том самым портящая родословную. Ведь она могла бы передать по наследству плебейские черты своему потомству. Здесь никакие протекции не помогали. Случаи, когда сыновья министров и высших сановников при представлении в эти полки получали отказ, не были исключением». — Трубецкой В. С., князь. Записки кирасира. С. 371.

253

Со слов самого М.Тухачевского, его двоюродный дед, наставляя будущего маршала, рекомендовал ему «выйти в Семеновский полк. В Семеновском служил с начала его основания при Петре наш предок Михаил Артамонович Тухачевский». — Норд Л. Маршал М.Н.Тухачевский. — Возрождение, тетрадь № 64. С. 63.

254

С 1811 по 1820 г. в л.-г. Семеновском полку служил прадед М. Тухачевского Тухачевский Александр Николаевич. Он был «коренным» семеновцем. Начав службу в 1811 г. с подпрапорщика, к 1812г. был произведен в прапорщики. В 1813 г. стал подпоручиком. В 1815 г. — поручиком; в 1817 г. — штабс-капитаном; в 1820 г. — капитаном и командиром роты. После так называемого «семеновского дела» в 1820 г. был переведен подполковником в Галицкий пехотный полк. С 1817 г. в л.-г. Семеновском полку служил и его родной брат Николай Николаевич Тухачевский. Он начал службу в л.-г. Кавалергардском полку ив 1817 г. был переведен подпоручиком в л.-г. Семеновский. После упомянутого выше «семеновского дела» вместе с братом был также переведен в 1821 г. вл.-г. Московский полк. —Дирин П. История лейб-гвардии Семеновского полка. СПб., 1883. С. 168. У Н. Тухачевского военная карьера сложилась более успешно. В 1831 г. он был произведен в генерал-майоры, награжден орденами Св. Анны 2-й степени, Св. Владимира 3-й степени, Св. Станислава 1-й и 2-й степеней. Некоторое время в 1846 г. был наказным атаманом Войска Донского. В 1847 г. был «уволен со службы с мундиром и пенсионом полного жалования». Он уехал в Орловскую губернию в свое имение в Дмитровском уезде, где и умер. — ГАОО, ф. 68, on. 1, д. 25, л. 23—24.

255