Сталин и заговор генералов

Переход на сторону большевиков. Рождение легенды о «красном Бонапарте». Один из важнейших моментов в биографии М. Тухачевского, в значительной мере предопределивших его последующую судьбу, конечно же, был переход его на сторону большевиков. Для многих людей, окружавших М. Тухачевского до революции, в Александровском военном училище, в полку, особенно тех, кто оказался в рядах белой армии и в эмиграции, его политический выбор до конца его дней оставался загадкой. Многие пытались обнаружить мотивы такого выбора и давали объяснения ему, подчас исключавшие друг друга. Действительно, несмотря на устоявшиеся официальные факты, период, в который он совершил свой выбор, остается достаточно смутным. Необходимо остановить на нем более пристальное внимание. Это тем более необходимо, что переход Тухачевского к большевикам и мотивация этого поступка не только, как было сказано выше, предопределял его судьбу, но и обусловлен был свойствами его личности. Впрочем, немаловажную роль в этом событии играло и взаимодействие Тухачевского с лицами, его окружавшими. Это момент того самого «бахтинского» диалогического обретения собственной идентификации в момент социального кризиса, пропущенного «сквозь призму» личности.

Определенные предпосылки к переходу Тухачевского, аристократа, офицера императорской гвардии, монархиста, на сторону большевиков и советской власти некоторые мемуаристы и биографы его «нащупывают» задолго до 1917 г. Они полагают, что необходимые для такого поступка настроения в сознании Тухачевского складывались постепенно. Несомненно, следует учитывать и бедность гвардейского поручика из старинной дворянской семьи. Это обстоятельство с несомненно присутствовавшим в его психокультурном архетипе «комплексом бастарда»,

.......-.........■■■......... С. МИНАКОВ —..... - ■

нарастающее ощущение собственной «маргинальное™» как бы пунктирно намечали один из возможных путей его судьбы, конечно, при определенных обстоятельствах. Однако следует отметить и некоторые более конкретные факты, действовавшие на сознание и лишь подкреплявшиеся подсознанием, ментальностью.

Некоторые биографы считали обстоятельства боя под Крже-шовом и его последствия, назовем так, «первым сигналом», вызвавшим неприязнь к режиму и посеявшим сомнения в его справедливости в сознании подпоручика л.-г. Семеновского полка. «...Под Кржешовом — первое дело, где выявилась безоглядная храбрость Тухачевского, — писал в своем очерке, ему посвященном, Р. Гуль. — Кржешов приказано было взять. Фронтальный бой семеновцев с австрийцами был горяч, упорен, безрезультатен. Командир приказал второму батальону, в шестой роте которого был Тухачевский, идти в обход австрийскому флангу. Батальон обход сделал быстро, незаметно, глубоко и в решительный момент боя неожиданно появился во фланге австрийцев. Австрийцы смялись, кинулись в отступление, стараясь только взорвать мосты через Сан. Но один из деревянных, приготовленных к взрыву мостов стал «лодийским мостом» Михаила Тухачевского. С 6-й ротой Тухачевский бросился на горящий мост; по горящему мосту пробежала пехота, преследуя смявшихся австрийцев, и пошла в атаку на том берегу. Были взяты пленные и трофеи.

В бригаде, в дивизии, в корпусе оценили дело под Кржешовом. О юном подпоручике заговорили однополчане. Но первое дело не только не удовлетворило, а озлобило Тухачевского. Командир полка вызвал капитана Веселаго и подпоручика Тухачевского, пожимая руки, сообщил, что представляет к наградам: командира роты — к Георгиевскому кресту, младшего офицера — к Владимиру 4 степени с мечами. Безусый, молчаливый, красивый подпоручик не понравился командиру. Тухачевский счел себя явно обойденным. Захват горящего моста приписывал только себе и этого не скрыл на отдыхе за обедом в офицерском собрании»³⁰⁰. Именно Р. Гуль сделал из данного события многозначное умозаключение: «Очень может быть, что даже дорого

обошелся старой России этот Владимир с мечами. Он стал первым недовольством Тухачевского старой армией, замершей в иерархии и бюрократизме, не оценивающей «гениальных способностей» будущего красного Бонапарта»¹.