Сталин. История и личность

Но ими его интересы не ограничивались. Он встречался и подолгу беседовал с политическими ссыльными в Самаре, бывшими членами «Народной волИ'>. В разговорах с оставшимися в живых представителями героического периода народничества Ульянов проявлял особый интерес к прежним «русским якобинцам», в том числе к Заичневскому и его программе революционной диктатуры изпрокламации «Молодая Россия». «В разговорах со мной, — писала много позднее одна из бывших ссыльных, — Владимир Ильич часто останавливался на вопросе о захвате власти — одном из пунктов нашей якобинской программы... Я теперь еще больше, чем раньше, прихожу к заключению, что у него уже тогда являлась мысль о диктатуре пролетариата»¹⁹.

Многое говорит в пользу такой точки зрения. Хотя Ленин вначале и принял идею Плеханова о двух фазах революции в России, его мысль, однако, постоянно двигалась в направлении безотлагательного создания диктатуры революционной партии в целях преобразования российского общества на социалистических принципах, — той самой диктатуры, которую он учредил в 1917 г. Так, в 1905 г. Ленин выступил против меньшевистской тактики поддержки либералов в буржуазно-демократической революции, направленной на свержение царизма и придерживался плана слияния обеих фаз революции под «демократической диктатурой пролетариата и крестьянства»²⁰.

Более того, вернувшись в апреле 1917 г. в Россию, Ленин отстаивал стратегию дальнейшего продвижения от демократической революции, воплотившейся во Временном правительстве, к социалистической революции путем захвата власти и установления «диктатуры пролетариата». Пытаясь теоретически обосновать данную позицию, Ленин вновь обратился к марксистской литературе и, скрываясь в подполье в 1917 г., написал «Государство и революцию», свой главный труд в области политической теории.

Основная задача «Государства и революции», как выразился Ленин, состояла в том, чтобы возродить «революционную душу» марксизма, которую изъяли руководители тогдашней социал-демократии, подобные Карлу Каутскому в Германии. В этой же книге доказывается, что душой классического марксизма, у истоков которого стояли Маркс и Энгельс, было учение о том, что революционная диктатура пролетариата является необходимым политическим инструментом, обеспечивающим переход к социализму и (в будущем) к коммунизму. Чтобы считаться истинным марксистом, писал Ленин, еще недостаточно признать теорию классовой борьбы. Следовало также признать и доктрину о диктатуре пролетариата — цели и конечного пункта этой борьбы. На практике, однако, диктатура пролетариата означала бы диктатуру революционной партии, действующей в интересах пролетариата. «Воспитывая рабочую партию, — писал Ленин, — марксизм воспитывает авангард пролетариата, способный взять власть и вести весь народ к социализму, направлять и организовывать новый строй, быть учителем, руководителем, вождем всех трудящихся и эксплуатируемых в деле устройства своей общественной жизни без буржуазии и против буржуазии»²¹. Следовательно, партия, захватив власть и управляя какдиктатор в интересах построения социалистического общества в России, ни в коем случае не погрешила бы против марксизма. Таков был практический вывод, который проступал сквозь строки ленинского, на первый взгляд чисто теоретического сочинения, содержащего марксистскую концепцию государства.

Революционная душа, которую Ленин вновь вдохнул в марксизм, была душой сугубо русской. Безусловно, учение о диктатуре пролетариата имеет важное значение в классическом марксизме. Правда, впоследствии марксисты социал-демократического толка, включая самого Энгельса (в конце своей жизни), предпочитали несколько преуменьшить значение этого учения. Но это учение не занимало того центрального места, которое отводил ему в марксизме Ленин. И диктатура пролетариата, которую имели в виду Маркс и Энгельс, не была диктатурой революционной партии, действующей в интересах пролетариата. Они вовсе не считали, что взявшим власть трудящимся для строительства новой жизни на социалистических принципах потребуется партия в качестве «учителя, руководителя, вождя». Возвышение диктатуры пролетариата до «сути» марксизма (как позднее сделал Ленин²²) и концепция диктатуры как государства, в котором правящая партия опекает трудящихся, — все это свидетельствовало о глубокой духовной связи Ленина с революционными традициями русских народников. Ленинизм — это отчасти воссозданное внутри марксизма русское якобинство. Должно быть, это понимал Ленин. Не совсем ясно, однако, осознавал ли он, что косвенным образом его точка зрения отражала также и влияние русской самодержавной традиции, которая, казалось, исчерпала себя в 1917 г.

„■у. Примечания

¹ Пророческие слова, приписываемые Емельяну Пугачеву, казненному предводителю крестьянского восстания, которое п 1773-1775 гг. охватило Поволжье и было подавлено властями. {ПушкинА.С. Поли. собр. соч. М., 1950. Т. 9-4. 1. С. 78).

²Щя11асеОопаШМаскеп21е.Ки55'12.]~, 1912. Р. 374, 392-393-