Сталин. История и личность

Вернувшись в феврале 1904 г. в Тифлис, Джугашвили снова с головой ушел в подпольную партийную работу. В его отсутствие социал-демократическое движение приобрело иную организационную форму. Вначале 1903г. в Тифлисе состоялся объединительный съезд представителей социал-демократических организаций Тифлиса, Баку, Батума, а также партийных групп менее крупных центров Закавказья. Съезд учредил «Кавказский союзный комитет» из девяти членов как постоянно действующую руководящую группу, и Джугашвили в какой-то момент после возвращения стал его членом⁶⁸. В последующие месяцы он ездил по Закавказью в связи с партийными делами и посетил в июне Баку, провел сентябрь и октябрь на западе Грузии в городе Кутаиси, сделал короткие остановки в Батуме и Чиатуре. Однако, пожалуй, вернее было бы сказать, что ездил он по «фракционным делам», ибо главное внимание в обозначившемся расколе партийных рядов он сконцентрировал на укреплении позиций своих сторонников.

Позже писали (например, Троцкий), что Джугашвили начал свою деятельность меньшевиком и присоединился к большевикам после долгих колебаний только в канун событий 1905 г.⁶⁹ В подтверждение ссылаются на сообщение царской полиции за 1911 г., в котором указывалось: «По вновь полученным мною агентурным сведениям, Джугашвили был известен в организации под кличками Сосо и Коба, с 1902 г. работал в социал-демократической партии — организации, сначала меньшевиком, а потом большевиком, как пропагандист и руководитель 1-го района (железнодорожного)». Этот документ был опубликован 23 декабря 1925 г. в тифлисской газете Закавказского краевого комитета РКП «Заря Востока» вместе с воспоминаниями бывших товарищей Сталина в связи с его 4б-летаем. Копия сообщения находится среди архивов охранки в Гуверовском институте (Стэнфорд, Калифорния). Вызывает сомнение не подлинность документа, а само его содержание. Мало того, что в сообщении местом пребывания Джугашвили ошибочно назван Тифлис, хотя этот год он провел в Батуме, автор (начальник губернской жандармерии) допускает явную ошибку, называя Джугашвили меньшевиком с 1902 г. Дело в том, что меньшевизм как течение возник после II съезда российской партии, т. е. после 1904 г.

Полицейского офицера, по-видимому, ввел в заблуждение тот факт, что большинство социал-демократов, с которыми Джугашвили имел дело в Тифлисе в 1900-1901 гг., впоследствии стали меньшевиками.

К немногим обстоятельствам ранних этапов революционной карьеры Джугашвили, которые не должны вызывать у нас ни малейшего сомнения, относится и тот факт, что он принял большевизм без всяких колебаний, как только уяснил себе суть вопросов, послуживших причиной внутрипартийных разногласий, Это удостоверяется независимыми свидетельствами двух бывших грузинских социал-демократов, написавших в эмиграции свои воспоминания⁷⁰

В поездках по Закавказью после возвращения из ссылки Джугашвили отстаивал ленинскую позицию. В одном из грузинских мемуарных сочинений подчеркивается, что он уже придерживался подобных взглядов, когда в 1904 г. прибыл в Кутаиси, чтобы возглавить местный социал-демократический комитет⁷¹. Еще одно неопровержимое доказательство этого содержится в двух личных письмах, посланных Джугашвили в октябре в Лейпциг проживавшему там грузинскому революционеру М. Давиташвили и переданных последним Ленину и Крупской (позднее эти письма были обнаружены в их переписке).

В письмах Джугашвили предстает как безусловный сторонник Ленина. Понятия «большевик» тогда еще не было в широком употреблении. Вначале Джугашвили попросил друга выслать ему «Искру», которая тогда оказалась под контролем антиленинского большинства и печатала статьи, критикующие ленинские взгляды. Объясняя просьбу, он писал: «Здесь нужна «Искра» (хотя она без искры, но все-таки нужна: по крайней мере в ней есть хроника, черт ее возьми, надо хорошо знать и врага)». Термин «враг» Джугашвили употребил вполне сознательно. В письме он осыпал насмешками Плеханова за то, что тот подверг критике книгу «Что делать?», которая, очевидно, для Джугашвили являлась своего рода кредо. Возражая Ленину, Плеханов, помимо прочего, утверждал, что для того, чтобы обрести революционное сознание, рабочему классу не нужны социал-демократические интеллигенты-проповедники. На это пылкий ленинец из Кутаиси заметил: