Сталин. История и личность

Другие, основанные на слухах сведения относителы ю возможных контактов молодого Джугашвили с полицией в свое время сообщили старые большевики. По свидетельству Роя Медведева, в личных бумагах некоего Е.П. Фролова, члена партии с 1918 г., есть данные о том, как в начале 30-х годов советский историк партии профессор Сепп, работая в ЦК Грузинской компартии, обнаружил старую подшивку материалов царской полиции, среди которых была просьба Иосифа Джугашвили об освобождении из-под ареста с пометкой: «Освободить, если согласится давать жандармскому управлению информацию о деятельности социал-демократической партии». А в кутаисских архивах будто бы нашли донос на группу социал-демократов, подписанный Иосифом Джугашвили. В третьем случае (опять же по бумагам Фролова) какой-то член партии однажды посетил молодого Джугашвили на конспиративной квартире в Тифлисе и застал его со старшим жандармским офицером. Позднее на вопрос о причинах присутствия этого чиновника Джугашвили якобы ответил: «Он помогает нам в жандармерии»⁹⁰.

Джугашвили мужал в чрезвычайно суровой политической среде, и отсутствие у него щепетильности в выборе средств можно считать вполне доказанным. Кроме того, точно известно, что охранка часто пыталась, применяя давление, принудить арестованных революционеров, особенно молодых, стать осведомителями⁹¹. Несомненно, и Джугашвили во время первого ареста был объектом подобного давления, как это видно из приведенного выше одного непроверенного свидетельства. Более того, хотя ни одно из представленных до сих пор сообщений не является доказанным, вполне вероятно, что в какой-то момент Джугашвили действительно согласился передавать полиции информацию или в какие-то моменты поступал таким образом, причем не из желания помочь полиции, а ради достижения личных или фракционных целей. Весьма возможно, что подозрения бакинских большевиков были достаточно обоснованными.

Но чтобы согласиться с этим, нам вовсе не обязательно принимать выдвинутый в последние годы в некоторых книгах тезис, что Джугашвили был агентом царской полиции, т. е. таким же агентом-провокатором, как и Роман Малиновский, который поднялся на высшие ступени руководства в дореволюционных большевистских организациях, но в 1917 г. был разоблачен и расстрелян по решению Советского правительства. Доказательств подобной связи не обнаружила и Верховная следственная комиссия Временного правительства, которая с марта по ноябрь 1917 г. занималась изучением масштабов проникновения охранки в революционное движение. Фамилия Джугашвили не значилась в подробном списке полицейских агентов, который комиссия составила на основании архивных материалов и показаний бывших высокопоставленных чиновников полиции⁹². Между прочим, процитированное выше жандармское сообщение за 19 11 г. свидетельствует о том, что Джугашвили не был достаточно хорошо известен тифлисской полиции.

В этой связи следует упомянуть еще одно обстоятельство. В 1918 г. московское издательство выпустило сборник документов из архивов охранки по истории большевизма. В них агентами полиции в социал-демократическом движении назывались 12 человек, включая Малиновского. Джугашвили среди них не было. Правда, подозрительно то, что один из двенадцати фигурировал только как Василий. Такой была одна из партийных подпольных кличек, которую в разное время, участвуя в революционном движении, использовал Джугашвили. Рассказывая об этом, Рой Медведев отмечает, что псевдоним Василий с таким же успехом мог быть у любого другого члена партии. Он также указывает на то, что по полицейским регистрациям Сталин проходит под более привычными партийными кличками Коба и Кавказец⁹³. К этому следует добавить: если бы Джугашвили служил агентом царской охранки в революционном движении, он едва ли счел возможным использовать для прикрытия один и тот же псевдоним.

Пока единственным документальным доказательством, представленным в подкрепление тезиса о принадлежности Сталина к полицейской агентуре, является так называемое «письмо Еремина». Якобы отправленный в 1913 г. полковником петербургского полицейского управления А.М. Ереминым капитану А.Ф. Железнякову в Енисейск документ характеризует «Джугашвили-Сталина» как агента охранки с 1908 по 1912 г., после чего он будто бы порвал с нею всякую связь. В 1956 г. Исаак Дон Левин положил этот документ в основу книги «Великий секрет Сталина», в которой доказывал, что «большая чистка» 30-х годов в России имела целью ликвидировать всех, кто мог знать о прошлых связях Джугашвили с царской секретной полицией. Как было, однако, доказано, «письмо Еремина» является фальшивкой⁹⁴.