Сталин, Иван Грозный и другие

Знакомясь с этим изданием и соответствующими документами архива РГАСПИ, понимаем, что проекты, разработанные под руководством Бубнова, оставляли Сталина до поры равнодушным, хотя он их иногда читал и делал замечания[68]. Большой необходимости в этом не было, т. к. для рецензирования привлекли ряд профессиональных историков и педагогов, не говоря уже о том, что со многими проектами знакомился лично нарком. Позже, когда в начале 1934 г. был объявлен конкурс, учебники рецензировали такие известные партийные теоретики и литераторы, как Н. Бухарин и К. Радек[69]. На мой взгляд, Сталин, лично участвуя в рецензировании проектов учебников, воспользовался возможностью пополнить знания по истории той страны, которой по воле иррационального случая ему суждено было править. Есть и другие признаки того, что Сталин использовал время работы над учебником истории не только для самообразования, но и для выработки собственного взгляда на то, какое прошлое он хотел бы внедрить в умы и души детей, а заодно и в души взрослых.

Проект учебника истории СССР, который был составлен в 1934 г. под эгидой Наркомпроса коллективом историков, руководимым проф. Н. Ванагом, Сталина не удовлетворил по невнятным причинам. Он обвинил их в том, что они якобы по старинке предлагают осветить только историю русского народа, а вождь стал требовать дать жизнеописание всех народов СССР, которых бывший наркомнац сам же насчитал около 50 (на самом деле их было значительно больше). В те времена никто не разрабатывал источниковую базу истории народов СССР – только-только развернули масштабные этнографические изыскания, но они были явно недостаточны для создания значительных исторических монографий, не говоря уже об учебнике. Требование написать школьный учебник по истории всех народов СССР было утопичным, но вождь этого не понимал или делал вид, что не понимает. Да и можно ли было решить этот вопрос в рамках школьного курса, который на самом деле был не о русском народе, а о государстве Россия-СССР, империи, постепенно поглотившей массу различных этносов и постепенно их переваривавшей? А вот учебники по истории государства выходили до революции, издавались в СССР и выходят сейчас. Скорее всего, претензии к проектам учебников носили непринципиальный для вождя характер. Сталин просто ждал, когда, наконец, кто-то из маститых профессионалов сообразит и сделает его не только главным действующим лицом российско-советской истории, но создаст удачный синтез (с его точки зрения) этих историй. Двойная задача действительно было не простой. И в проекте учебника группы Ванага роль Сталина, конечно, была сильно преувеличена, особенно в октябрьских событиях 1917 г., но все же не так патологически, как это произошло в будущем проекте учебника, одобренном вождем. Пока же Сталин, как всегда, ждал от других оформления своих тайных замыслов, тогда как он сам не всегда знал, в чем эти замыслы состоят и как их достичь. На примере истории с учебниками хорошо видно, как смутно он мыслил и в то же время как целенаправленно группировал все проблемы вокруг собственного культа, бесконечно удовлетворяя свою «похоть власти» (Н. Бердяев). А люди, эти удивительно чуткие существа, все чаще приносили ожидаемое и искомое; они нутром предугадывали, что хочет «хозяин», а тот выбирал и отбраковывал проекты (конечно, не только учебников) вместе с людьми. После того, как работа над учебниками завершилась, многие участники лишились не только премий, но и жизней.