Сталин, Иван Грозный и другие

Свои соображения Бухарин направил в письменном виде на имя Сталина, и, скорее всего, именно Сталин подчеркнул в тексте самые существенные соображения, вошедшие затем в постановочную часть объявления о начале конкурса и в заключительные документы. Перечислю их: история государства Российского должна быть связана с историей народов СССР и «его великим преобразованием из «тюрьмы народов» в свободный социалистический Союз». Далее: нельзя абстрактно социологизировать, как это было в постреволюционных учебниках, необходимо марксистскую схему перехода общественно-экономических формаций органично подкреплять конкретными историческими фактами. Эти факты нельзя рассматривать отстраненно, без оценок, тогда как в предложенном издании оценочный «критерий ступеней исторического развития отсутствует целиком и полностью». Особенно это касается характеристик эпох Ивана IV, Петра I и начального этапа развития капитализма. «Почти нет народов СССР, – пишет Бухарин, а Сталин, как и раньше, старательно подчеркивает, – и совсем их нет как субъектов исторического процесса со своей культурой, иногда очень богатой и своеобразной». Необходимо показать картину роста государства, как роста его аппарата и многочисленных институтов, т. к. учебник «обязан дать представление о силах и структуре царской власти». Необходимо подробнее писать о достижениях культуры, о царизме как «международном жандарме», связать историю России с революционным движением в Европе, о Марксе, Энгельсе, о «научном коммунизме», о Ленине во время Первой мировой войны, о Циммервальде и т. д. Обо всем этом или не говорится совсем, или все упрощается до пошлости и сюсюканья с детьми[100]. И наконец, ключевое, с моей точки зрения, предложение, обращенное лично к Сталину: «Сталин, – возмущался Бухарин, – …трактуется так же с ориентацией на обывателя-добряка! Рассказывается о краюхе хлеба, которую он перед побегом из ссылки дал старухе. Приведено детское письмо к нему, занимающее много места, – писал Бухарин. – Между тем один простой перечень биографических фактов, арестов, тюрем, ссылок, побегов, мест работы и т. д. дал бы в тысячу раз больше и был бы гораздо ярче и красноречивее, чем та страничка, которая посвящена Сталину. В последующем изложении авторы при всем стремлении дать образ вождя, как подобает, впадают в квазидетскую слащавость (Сталин обязательно или «улыбается», или «смеется» etc). Сталин как вдохновитель и организатор величайшей стройки, и руководитель государства и партии во всем его масштабе – отсутствует (это связано и с тем, что история СССР в учебнике дается только до конца Гражданской войны включительно, то есть за несколько лет до возникновения СССР!)… Это недоведение изложения до последних лет является существенным недостатком всего курса, недостатком, который должен быть обязательно уничтожен»[101]. Под конец Бухарин отметил, что полностью воплотить изложенную программу трудно, но к ней надо стремиться, и при этом необходимо «обратить особое внимание на художественную наглядность изложения»[102]. Никто из близких соратников Ленина не внес больший вклад в становление сталинского культа, чем Бухарин. После смерти Ленина его партийная группировка была союзницей со сталинской группировкой против остальных членов ЦК, пока и ее не выкинули из власти.