Сталин, Иван Грозный и другие

После 1937 г. Сталин искал способы не только эмоционально (кино, литература и др.), но и рационально объяснить (и оправдать!) безумные массовые репрессии, найти аналогии в древней истории подвластных ему народов. В эти годы переоценивался не только Иван IV, но и другие жестокие правители прошлого: Чингисхан, Батый, Тамерлан, Баязет, Кромвель, Цезарь, Наполеон и др. С середины тридцатых годов архаика в личинах древних исторических героев усиленно внедрялась в массовое народное сознание. Как ни парадоксально, но этому немало способствовало и распространение грамотности. Советская пропаганда разворачивала общественное сознание от ориентиров, лежавших в неведомом будущем (социализм), туда, куда еще недавно его устремляла ярость революции, к не менее смутным ориентирам, обретавшимся в прошлом. Ложный ориентир будущего был дополнен лживым ориентиром в прошлом. Со второй половины тридцатых годов всеми своими разделами в этот процесс была вовлечена наука истории. Поэтому историк, считавшийся еще недавно «буржуазным» и «реакционным» (вспомним, как о нем писала М.В. Нечкина в 1932 г.), своей ранее написанной работой для этого вполне подходил.

Виппер одним из первых в русской историографии начала ХХ в. разглядел в действиях Ивана Грозного не только рациональное зерно (это сделал еще в середине XIX в. С. Соловьев), но и увидел в нем самого дальновидного и выдающегося европейского политика XVI в. Но тогда речь шла о внешнеполитической деятельности царя. А в этом в начале сороковых годов ХХ в. сравнение было в пользу Сталина. В XVI в. Иван IV потерпел поражение, двадцать четыре года воюя с Ливонией, Швецией, Польшей и «за выход» к Балтийскому морю, а Сталин малой кровью и в кратчайший срок присоединил Прибалтику и окончательно (так он тогда думал) разгромил давнего врага Москвы на подступах к Европе – Польшу. Здесь-то он, очевидно, превзошел царя. «Великий» стратег и любитель исторических аналогий не думал, что подобно Ивану IV или Петру I, прорубая очередной раз «окно» в Европу, он (как и они) одновременно разрушал кордон, который прикрывал страну от агрессивной Германии и вообще от Запада. Только в конце войны он признал свою ошибку и восстановил польскую государственность, да и то в рамках советского вассалитета[143].

Сталин намного превзошел Ивана Грозного и в репрессиях. Но причинно-следственная связь между внешнеполитическими успехами царя Ивана и его репрессивной внутренней политикой, с одной стороны, а с другой – между внешними успехами СССР и размахом еще более страшных репрессий, в русско-советской историографии еще никогда никем не рассматривалась. По отношению к XVI в. с намеком на век ХХ наиболее ярко это сделал Виппер.

* * *

Виппер быстро приспособился к советской действительности и к ее изменчивой идеологии. В Москве бытовые вопросы были решены моментально. Ему дали возможность адаптироваться к преподавательской и научной деятельности через несколько ступеней. Сначала он был принят на профессорскую должность в Московский институт философии, литературы и истории (знаменитый ИФЛИ). Возможно, он предполагал, что там сможет совмещать свою давнюю любовь к преподаванию истории с любовью к философии истории и литературному стилю. Затем, с началом войны и с закрытием института и вплоть до 1950 г., преподавал в Московском государственном университете, в наиболее авторитетном в советское время учебном заведении. В 1941–1943 гг. часть МГУ обреталась в стенах Среднеазиатского государственного университета в Ташкенте; туда же переместился историк и многие его коллеги. С 1943 г. Виппер уже совмещал преподавательскую деятельность с работой в исследовательском Институте истории АН СССР. Как и до революции, лекции он читал по истории Древнего Востока, античности, средневековой Западной Европы, истории христианства. Но с момента переезда в Москву и несмотря на все осложняющие обстоятельства предвоенного и военного времени, возраст и др., Виппер упорно работал над вторым изданием книги «Иван Грозный». В помощь ему дали двух молодых, но очень трудолюбивых и тогда уже известных литературоведов и архивистов-библиографов. В предисловии к новому изданию Виппер счел нужным специально выразить благодарность: «Д.С. Граменицкому, взявшему на себя заботу доставления… научной литературы; И.С. Зильберштейну, которому, – писал Виппер, – я глубоко обязан моральной поддержкой и организационной помощью в переиздании «Ивана Грозного»[144]. (Есть сведения, что Зильберштейн входил в состав делегации Ем. Ярославского.) В том же предисловии к книге Виппер благодарил директора Института истории АН СССР Б.Д. Грекова: «С величайшим вниманием просмотревшему мою рукопись и давшему мне ряд руководящих советов» (выделено мной. – Б.И.)». Благодарит он также маститых историков С.Б. Веселовского и И.И. Полосина за высказанные ему важные советы и предоставление для ознакомления не только опубликованных работ.