Сталин: как это было? Феномен XX века

«Жизнь народа в государстве Соединенных Штатов Америки при совершенной безопасности извне не требовала сильной сплоченности, сосредоточенности государственного тела», — писал Данилевский. Усилия американского народа поэтому могли быть направлены на внутреннее экономическое и политическое развитие. «В России, напротив того, при опасности от внешних врагов, угрожавших со всех сторон, — вначале преимущественно с Востока, а потом с Запада — недостаток государственной сосредоточенности, при которой только и было возможно напряжение всех сил народных для отпора врагов, неминуемо повлек бы за собою невозвратимую утрату народной независимости».

«В этом отношении Америка, с которой нередко сравнивают Россию, …не имея врагов вокруг себя, могла экономизировать все то, чего стоило другим охранение политической самобытности. Если взять в соображение лишь то, что должна была истратить Россия на свое вооружение… то уже одно это составит миллиарды, которые Россия, подобно Америке, могла бы употребить на свою сеть железных дорог, на торговый флот и всякого рода технические усовершенствования в промышленности и земледелии.

Вследствие того, что внешние границы США охраняли с обеих сторон океаны, Америка не тратилась на потребности государственной обороны и потому скопила огромные богатства, не могшие без этого в таком количестве образоваться» ^{252}.

9 апреля 1947 года «Правда» поместила беседу Сталина с американским журналистом Стассеном, где генсек почти дословно повторил мысли Данилевского по части неправомерного сравнения внешних условий существования СССР и США: «Америка защищена двумя океанами. На севере с ней граничит слабая страна Канада, а на юге — слабая страна Мексика. Соединенным Штатам нечего их бояться. После войны за независимость США в течение 60 лет не воевали, пользовались миром. Все это помогло быстрому развитию США».

В 1991 году Л.В. Шебаршин, довольно критически относящийся к внутренней политике Сталина, в споре последнего с Литвиновым принял сторону генсека. В интервью с Александром Прохановым для газеты «День» он так отозвался о позиции Сталина в отношении «географического подхода» в вопросах безопасности наших внешних границ, фактически солидаризировавшись и с Н.Я. Данилевским: стремление к укреплению нашей оборонной мощи было вызвано объективными обстоятельствами, сказал главный разведчик Советского Союза, как его именовала в те дни советская пресса. «Оно было обусловлено всем многовековым ходом нашей истории, включая и последние десятилетия. Стержнем существования российского государства на протяжении веков была борьба за собственную безопасность, за свое национальное бытие и бытие каждого его гражданина. Ему приходилось отражать шведские нашествия с севера, польские — с запада, татарские и турецкие — с востока и юга.

…Не колониальный грабеж, не имперская алчность, не стремление к мировому господству или мировой революции, а исторически обусловленное, ставшее частью души российского жителя, стремление обезопасить себя от чужеземцев лежало в основе политики нашего государства. И психология осажденной крепости, над которой измываются некоторые наши публицисты, была естественным продуктом нашей истории.

Русские государственные люди во все времена чувствовали губительное бремя оборонных издержек. Отчаянным воплем, что у государства нет средств на содержание войска, необходимого для защиты от страшных врагов, пишет С.М. Соловьев, заканчивалось царствование Иоанна IV, и тем же воплем начиналось новое» ^{253}.

Складывается, впрочем, впечатление, что жесткая критика в адрес Сталина по поводу так называемого «географического подхода» во внешней политике была для Литвинова лишь поводом. На самом деле Литвинов был предтечей либерал-демократов 1990-х годов, потому что исходил из того, что Россия должна строить свою внутреннюю и внешнюю политику по лекалам Англии и США.

Кстати сказать, нечто подобное мы снова наблюдаем уже в наши дни. После Русской неолиберальной революции 1991 года пришедшей в России к власти новой, радикально прозападно ориентированной элите казалось, что Россия окончательно повернулась лицом к западным ценностям.

Хватило всего 17 лет, чтобы Москва поняла, что Запад (США, страны ЕС) по-прежнему считает Россию страной второго сорта. И только тогда последовала знаменитая «мюнхенская речь» В. Путина 10 февраля 2007 года.

Президент РФ напомнил в ней, что 17 мая 1990 года генеральный секретарь НАТО Вернер заявил: «Сам факт, что мы готовы не размещать войска НАТО за пределами территории ФРГ дает Советскому Союзу твердые гарантии безопасности», между тем наделе получилось, «что НАТО выдвигает свои передовые силы к нашим государственным границам». «В Болгарии и Румынии появляются так называемые легкие американские передовые базы по пять тысяч штыков в каждой». Где же, спросил В. Путин, те гарантии, о которых говорил генеральный секретарь НАТО Вернер?