Сталин. Личная жизнь

По ходу игры всегда шел разговор, в котором часто обсуждались конкретные события. Обсуждались они таким образом: вот какие-то события. И кто-то как-то ударил, каков удар, бита залетела слишком далеко, или не долетела, или промазал кто-то. С юмором это комментировалось. Припоминались по ходу обсуждения игры какие-то конкретные события. То есть игры как развлечения не было, а игра происходила как бы между делами. Очень остро, остроумно шутили. Юмор всегда относился к конкретному факту или человеку.

На даче была бильярдная. Сталин хорошо играл и в бильярд. Как-то он пригласил Калинина и обыграл всухую. Калинин шутливо страшно возмущался, указывая на низкое социальное происхождение, что, мол, порядочный хозяин, че­ловек аристократического высокого воспитания, пригласив гостя, должен был проиграть, уважить, «А ты что? (он на «ты» к Сталину всегда) Сухую мне вкатил?»

Калинин был своеобразным человеком: высочайшего класса слесарь-лекальщик и большой специалист в крестьянском деле. Сталин любил и уважал его не только за преданность, ум, но и за то, что он достиг больших высот и в труде рабочего высочайшей квалификации. Сталин уважал умение человека в любой отрасли — пусть то будет искусство, наука — и в очень большой степени, если это непосредственно ручной труд рабочего или крестьянина. Он очень ценил людей физического труда.

* * *

На даче в Сочи Сталин и Киров работали, в частности, над указаниями по составлению учебника по истории СССР, который вышел в 1945—1946 годах под редакцией профессора Шестакова. Нам с Василием дали книги по древней ис­тории Илловайского и Бельярминова, нужно было прочитать и отвечать на вопросы, выполнять задания. Ну, пока не приехал Киров, у нас еще было свободное время, а потом мы даже забыли, что рядом море. Книги были не просто старые: над ними работали не один десяток, думается, читателей. И когда Сталин нам эти книги дал, мы их положили на открытую терраску, где с Василием и жили. А сами убежали на соседнюю дачу играть в волейбол. Возвращаемся и издалека видим белые пятна на взгорочке, на котором находится дача, ходит Сталин, нагибается, подбирает что-то. Мы припустили, подбегаем, смотрим: Сталин собирает листы. Оказывается, налетел ветер, порывом его учебник, а это был тот, что достался мне, разметало, и Сталин собирал разлетевшиеся листы.

Увидев нас, сказал пару серьезных резких слов в мой адрес: «А ты знаешь, что в этой книге?» Затем очень спокойно объяснил, что здесь описаны тысячи лет истории, что книга далась потом и буквально кровью сотен людей, которые со­бирали факты, фиксировали, разными способами передавали, переписывали, хранили сведения. Потом ученые десятки лет перерабатывали эти материалы, чтобы дать нам представление об истории человечества. «А ты?!»

Сказал привести книгу в порядок. Мы взяли шило, суровые нитки, клей (кстати, Василий в свои 13 лет имел элементарные навыки переплетного дела, и вообще он был хорошим рукоделом), пару дней возились с этой книгой: под­бирали листы, складывали, сшивали, сделали обложку из крепкой бумаги. Работу мы выполнили аккуратно и с большим усердием. Показали починенную книгу Сталину, он сказал: «Вы хорошо сделали. Теперь вы знаете, как надо обращаться с книгами». Мы тут же ему, что мы и раньше не хотели ее портить. Мы не знали, что она совсем не сшита и что налетит сильный ветер, который ее развеет, получилось все неумышленно. Но это был такой урок, что с тех пор я даже газету порвать не могу. Сталин на это сказал: «Имейте в виду: у ветра может быть большая сила. Он может и помогать, и разрушать». И тут же нам рассказал, что создаются ветровые двигатели, которые с помощью ветра дают электроэнергию. Спросил: «Вы про ветряные мельницы знаете? Ветер у таких мельниц вращает валы, давит на лопасти, на крылья, крутит вал, а вал крутит жернова, которые и размалывают зерно до муки. Есть книги про мельницы. Почитайте. Там вы найдете много интересного».

По ходу разговора Сталин объяснял многие вещи так понятно и доходчиво, что запоминалось на всю жизнь. Мы с Василием, получив задания, отвечали на вопросы Кирова, Сталина, и я не помню, чтобы даже учителя в школе могли так формулировать вопросы, столь просто и понятно объяснять. Например, отвечая, я перепутал и вместо «Плутарха» сказал «плутократ». Сталин подшутил надо мной, но тут же растолковал значение слов «плутократ», а затем «демократ», «ари­стократ». Рассказал о Плутархе больше того, что было в книге. При объяснении значения слова «плутократ» коснулся политической обстановки в мире и стране. И всё — очень ненавязчиво, доступно для понимания.