Сталин мог ударить первым

И еще штришок «праведной» лжи. В конце дня 30 октября правым крылом 54-го корпуса немцы вблизи поселка Николаевка вошли в боевое соприкосновение с береговой батареей № 54 под командованием лейтенанта И. И. Заики. И – опять та же история с фальсификацией: разведотдел флота и отдел контрразведки СМЕРШ донесли в Москву, что «лишь через два дня в результате длительного боя гитлеровцам удалось захватить батарею», но морякам при этом удалось уничтожить 16 (!) танков и 7 автомашин пехоты. По всем параметрам танки в Крыму являлись страшным бредом фантазии комиссаров и чекистов. К слову, зачем на батарею, которая стреляет осколочными снарядами в пехоту, направлять батальоны вермахта? Ведь у фон Манштейна имелась осадная артиллерия, и именно орудием «Карл» ее можно было уничтожить, но… лейтенант Иван Заика в день трагической развязки передал по радиостанции, что у него на исходе боеприпасы и что, по его предположению, батарея, оставшись без снарядов, может быть окружена противником, если тот появится. Шифровку доложили генерал-майору Моргунову, который тут же информировал о ее содержании командующего. На что тот отреагировал: «Принимай решение как знаешь!» Присутствовавший при этом сотрудник отдела контрразведки СМЕРШ Владимир Ермолаев (детдомовец, воспитанник А.С. Макаренко; расстрелян в 1943 году как «не обеспечивший удержание высоты советскими солдатами» под Курском) убежденно высказался, что Заика собирается сдаться фашистам, и внес предложение уничтожить батарею, пока этого не случилось. Генерал Моргунов попытался возразить, но увидев, что рука особиста легла на кобуру, беспрекословно передал приказ о… нанесении удара по КП 54-й батареи; через несколько минут снаряды с оглушительным ревом начали перепахивать позиции батарейцев. Последнее, что успел прокричать Заика, было: «Уходите! Уходите! Это бьют свои!» Эти горькие приказы он отдавал местным жителям, которые находились поблизости; те бросились в разные стороны, но слова эти не забыли и после войны передавали сию правду… Все батарейцы погибли.

Та же участь постигла и батарею старшего лейтенанта Ивана Пьянзина. Когда об этом доложили члену Военного совета дивизионному комиссару Н. И. Кулакову, тот приказал записать в боевой журнал действий ЧФ о том, что командиры этих батарей «вызвали огонь на себя, когда поняли, что их окружил превосходящий во много раз противник»; так оно и осталось в истории…

Глава 28 Как из невозможного сделать победу?

Осуществив перегруппировку немецких частей по согласованию с командующим 11-й армии вермахта, командир 54-го корпуса генерал-лейтенант фон Ханзен предпринял штурм Севастополя с юго-восточного направления.

11 ноября под Балаклавой, в районе Федюхиных высот и Сахарной головки, завязался бой, с переменным успехом длившийся в течение 10 дней.

Эти высоты держали штрафные батальоны, а сзади них находились заградотряды, которые пулеметным огнем в спину гнали матросов и солдат на позиции 22-й пехотной дивизии 54-го армейского корпуса генерала фон Ханзена. Переходившие в контратаки штрафники в отчаянии дрались с немецкими солдатами штыками и прикладами русских винтовок «трехлинеек». А немецкие солдаты поливали их огнем пулеметов и автоматов. И так, как уже говорилось, с переменным успехом в течение 10 дней.

10 ноября Военный совет Черноморского флота издал приказ, в котором обращался с призывом «к стойкой и самоотверженной борьбе», вынуждая личный состав ценой своих жизней превратить Севастополь в неприступную крепость: «Мы имеем тысячи замечательных бойцов, мощный Черноморский флот, Севастопольскую береговую оборону, славную авиацию. Вместе с нами закаленная в боях Приморская армия, ее славные бойцы и начальники. Самоотверженно, не щадя своей крови и самой жизни, разгромим, уничтожим немецких захватчиков. «Вперед за нашу прекрасную Родину!» «Товарищи комсомольцы!.. Дадим мощный черноморский отпор врагу! Ни шагу назад!» – требовала другая агитка.