Сталин. Мой товарищ и наставник

Я в тот период был связным между Тифлисом и Батумом и часто встречался с Иосифом. Я видел, как ему тяжело приходится. Он похудел, глаза вечно были красными от недосыпания, но держался он бодро и в каждый мой приезд интересовался: не нужна ли тифлисским товарищам какая-нибудь помощь?

Партия в то время еще не разделилась на две части – настоящую, боевую, коммунистическую, большевистскую и соглашательскую, предательскую, меньшевистскую^[64]. В Батуме среди рабочих активно вели разлагающую работу такие «социалисты», как Чхеидзе («Карло»)^[65] и Рамишвили^[66], которые только на словах назывались «социалистами», а на деле являлись пособниками буржуазии. Чхеидзе показал свое лицо в 1917 году, когда начал сотрудничать с буржуазным Временным правительством, а потом открыто выступил против большевиков^[67]. Я сильно жалею о том, что Чхеидзе удалось бежать за границу. Его надо было судить большевистским судом, чтобы показать на его примере народу всю гнилую буржуазную сущность меньшевизма. Меньшевики умели складно говорить, но не умели делать ничего полезного для народа.

Приехав в Батум, Иосиф сразу обозначил, с кем он собирается иметь дело. Он устроился конторщиком на склад керосинового завода Ротшильда и поселился в рабочем районе на квартире нашего тифлисского товарища Коции Канделаки^[68], которого за революционную деятельность выслали из Тифлиса в Батум.

Сталин сказал однажды:

– Самодержавие подобно глупцу, который дует на горящий костер, чтобы его потушить. На самом деле от этого только искры кругом разносятся и горит уже во многих местах, а не в одном. Высылая революционеров в глухие уголки империи, власти способствуют распространению революционного пожара.

За высылку в Батум такого товарища, как Коция, полиции можно было только спасибо сказать. Коция стал правой рукой Иосифа, его верным помощником. О Канделаки я непременно должен сказать, чтобы люди знали правду о нем. Теперь, после того как революция победила, уже можно говорить правду о наших товарищах, которые работали во вражеском стане. Канделаки считали меньшевиком, он избирался в буржуазную Государственную думу, но на самом деле он оставался и остается большевиком. Партия поручила ему работу в меньшевистской среде, и Канделаки добросовестно исполнял это поручение. Настолько добросовестно исполнял, что некоторые чересчур горячие наши товарищи собирались его застрелить.

До приезда Иосифа в Батуме не было ни одного рабочего кружка. С помощью Коции Иосиф за два месяца создал одиннадцать кружков. Одиннадцать кружков, товарищи! Если кому-то из вас эта цифра покажется небольшой, учтите, что дело делалось в очень сложных условиях. Новое место, незнакомый город, отсутствие поддержки местных товарищей (их самих для начала следовало поддержать, то есть организовать в сплоченную организацию), разгул полицейского террора, незрелые рабочие массы. Не прошло четверти века, как Батум присоединился к России, рабочие массы в большинстве своем были отсталыми. Чхеидзе однажды сказал: «Как можно работать с таким несознательным народом?» – и тут же получил ответ от Сталина: «С несознательным народом нужно работать! Нужно просвещать народ, способствовать росту его революционного сознания!»

«К нам из Тифлиса приехал Учитель», – радовались рабочие. Они так и звали Иосифа – Масцавлебели^[69]. Рабочие сразу к нему потянулись, поверили ему, потому что увидели в нем своего, увидели товарища, который полностью разделяет их чаяния и надежды. Меньшевики говорили: «Не бунтуйте, не злите своих хозяев, помните, что рабочих много, а рабочих мест мало. Хозяева выбросят вас вон и наймут других, покладистых, покорных. Поэтому вам надо договариваться с хозяевами миром, по-хорошему». Как «по-хорошему» можно договориться с капиталистом? Рабочие просят увеличить плату, капиталист говорит «нет», вот и весь разговор. Чтобы капиталист пошел на уступки себе в убыток, его надо взять за горло, так взять, чтобы он вздохнуть не мог. Этому учит партия, этому учил рабочих Сталин.

В конце декабря 1901 года на складе керосинового завода произошел пожар. Ротшильд мог за час лишиться своего завода. Представьте пожар там, где кругом горючее – нефть, керосин. Но рабочие самоотверженно потушили пожар, спасли завод. «Проявили себя зачатки революционного сознания, – сказал об этом Иосиф. – Они не Ротшильда завод спасали, а свой. В глубине души каждый рабочий понимает, что заводы должны принадлежать тем, кто на них работает. Надо укрепить это сознание, сделать его определяющим».