Сталин. Охота на «Медведя»

В 1929 году на озере Рица они подвели перспективного чекиста к Сталину. Но тот не воспринял их протеже. В широченных галифе, худой, нескладный, в пенсне, постоянно сползшем на кончик птичьего носа, Берия выглядел нелепо и не произвел впечатления. Казалось бы, он мог навсегда забыть о дальнейшей карьере, но помог случай. Любимец Вождя Лакоба насмерть разругался с 1-м секретарем Закавказского крайкома ВКП(б) Иваном Орахелашвили. И тогда, чтобы ослабить позиции Орахелашвили, он предпринял еще одну попытку через Сталина пропихнуть Берию на должность 2-го секретаря крайкома. На этот раз Лакоба зашел к Вождю с другой стороны. В октябре 1931 года, когда тот приехал на отдых в Абхазию и остановился на госдаче «Холодная речка», близь Гагры, он вместе с Ворошиловым отправился к нему в гости и прихватил с собой Берию.

На даче они появились перед завтраком и не с пустыми руками. Берия подсуетился и привез бочонок «Хванчкары» с виноградников родины вождя – Гори. На первых порах он не высовывался и скромно держался в тени Ворошилова и Лакобы. Те, предвкушая застолье, косились на чайный домик. Из него доносился звон посуды и голоса прислуги. На летней террасе пыхтел пузатый самовар, а в глубине комнаты тускло отсвечивал зеленым сукном и манил к себе великолепный бильярдный стол.

Ворошилов не утерпел и подтолкнул плечом Лакобу, тот тоже загорелся: оба были отменными игроками и не упускали возможности сразиться. Сталин не поддержал их предложения; отличная погода и благоухающий осенний сад не располагали к бильярду, и пригласил на летнюю террасу, чтобы полюбоваться восхитительной панорамой. Гости последовали за ним.

После ливневых дождей в Абхазии установились погожие дни. Непривычно изнурительная жара, стоявшая в сентябре, спала, воздух стал кристально чист и прозрачен. В сине-бирюзовой дымке причудливыми замками угадывались вершины Главного Кавказского хребта. Склоны гор полыхали багровым пожаром увядающей листвы. Привольно раскинувшаяся Бзыбская долина напоминала огромный персидский ковер, щедро усыпанный золотистым цветом созревающей хурмы и мандарин. Безмятежную гладь залива морщил неугомонный дежурный сторожевик.

Легкий ветерок доносил со стороны поселка запахи мамалыги, чурчхелы и копченого мяса. В верховьях речки монотонно скрипело мельничное колесо. Из глубины леса веселым звоном отзывалась пила. В ответ раскатистым эхом звучали удары топора. Все вокруг было исполнено покоя и неизъяснимой неги.

Сталин потер ладони и, бросив насмешливый взгляд на наглаженных и благоухающих одеколоном гостей, строго заметил:

– Ну, что, бездельники, как насчет того, чтобы поработать?

Лакоба и Ворошилов оборвали смех и переглянулись. Берия насторожился и нервно затеребил пояс.

– Коба, о чем ты? – спросил Ворошилов.

– Давайте уберем дикий кустарник, он мешает саду! – предложил Сталин.

Гости дружно поддержали его предложение. Охрана принесла метлы, топоры, грабли и садовые ножницы. Сталин взял ножницы и принялся срезать ветви дикого орешника. Его примеру последовали остальные. Ворошилов, как бывало в кавалерийской атаке, лихо рубил топором сучья, Нестор, как заправский дворник, подметал метлой дорожку к чайному домику.

Берии достались грабли. Работа у него не заладилась, зубья цеплялись за расщелины, корни выскальзывали из рук, это выводило его из себя. Рядом охранник лупил топором по узловатому корню кизила. Берия, не долго думая, отбросил грабли, отобрал у него топор и громко, так громко, чтобы слышали все, воскликнул:

– Мне под силу рубить под корень любой кустарник, на который укажет хозяин этого сада – Иосиф Виссарионович!

Топор со свистом опустился, и корень отлетел в сторону.

– Смотри, Лаврентий, между ног не зацепи, – поддел Ворошилов.

Берия хмыкнул и, опустив топор на плечо, с вызовом посмотрел на Сталина.

За последние годы так дерзко смотреть на него мало кто отважился. Берия серьезно рисковал, но, как расчетливый игрок, понимал: без риска добиться успеха в политике невозможно. Он впервые попал в ближний круг Вождя, и это произошло не в Кремле, где сотни партийных секретарей проходили безликой массой перед «живым богом», а на земле Кавказа. Где веками жили их предки, где родились и выросли они сами. Роднило их не только это, но и неуемная жажда власти.

В то октябрьское утро 1931 года бесстрастный объектив фотоаппарата запечатлел участников «субботника» на госдаче «Холодная речка»: Сталина, Ворошилова, Лакобу, Берию и двух сотрудников охраны. В руках Берии зловеще поблескивал огромный топор. Злой рой, властвовавший над его семьей, уже тогда предопределил ему роль всесоюзного палача и жертвы соперников во власти. Все это было еще впереди, а тогда за завтраком у Сталина в судьбе Берии произошел очередной важный поворот.