Сталин. Охота на «Медведя»

1 сентября 1939 года военная машина Германии обрушилась на Польшу. Кичливые, высокомерные паны, отказавшиеся осенью 1938 года пропустить через свою территорию дивизии и корпуса Красной армии, готовые идти на спасение Чехословакию, брошенную ее неверными союзниками Англией и Францией на растерзание Гитлеру, теперь расплачивались за постыдное предательство. Вермахт в считанные дни смял оборону польской армии и стремительно продвигался на восток к границам СССР.

В ситуации, когда Великобритания и Франция завели в тупик переговоры о заключении тройственного договора, направленного на обуздание фашистской угрозы в Европе, а Красная армия вела ожесточенные бои с японцами в Монголии на реке Халхин-Гол, советским руководителям ничего другого не оставалось, как начать свою игру, чтобы выиграть время и оттянуть неизбежную войну на западных границах СССР. За неделю до начала Второй мировой войны, 23 августа 1939 года в Москве министры иностранных дел СССР Молотов и Германии Риббентроп подписали советско-германский пакт о ненападении сроком на 10 лет.

Вероломное вторжение немецких войск на территорию соседней Польши и появление ее разведывательно-диверсионных групп вблизи советской границы, вызвали серьезную тревогу в Москве. На запрос своего коллеги, министра иностранных дел СССР Молотова, 11 сентября ответил сам Риббентроп. Он заверил его в том, что доблестные германские войска не двинутся дальше линии, оговоренной в пакте. В Кремле перевели дыхание, а Сталин взял паузу, чтобы оценить сложившуюся ситуацию вдали от Москвы. Лучшей поры, чем золотая осень на черноморском побережье Кавказа, обласканного теплым морем, трудно было найти. Буйная, волшебно обворожительная природа и сам воздух, в котором был разлит эликсир здоровья и мудрости, располагали к глубоким размышлениям над тем, как лучше обустроить страну и осчастливить народ очередным дерзким планом.

Об отъезде Вождя в отпуск и месте его проведения помимо членов политбюро ЦК ВКП(б), руководства НКВД знал только узкий круг лиц. Более того, далеко не всем из них было известно, на какой именно из госдач он остановится. В тот день Москву одновременно покинули два спецпоезда. Они двигались по разным маршрутам. Один из них, в котором ехал Вождь, исчез после станции Воронеж. Он будто растворился в воздухе. Другой продолжал движение и после полудня 15 сентября прибыл к месту назначения.

Сиплый гудок локомотива нарушил вязкую тишину полустанка. Жалобно пискнула въездная стрелка. Взвизгнула давно не смазанными петлями дверь в зале ожидания и на перрон стремительно вышли четверо начальственного вида военных. Среди них выделялся богатырского вида старший майор государственной безопасности. Он бросил взгляд по сторонам, задержал на двоих железнодорожных рабочих, возившихся на выходной стрелке, оглянулся на старшего лейтенанта – коменданта особого участка пути, нервно переминавшегося с ноги на ногу, то был его первый выход к литерному, и через плечо бросил:

– Старлей, это твои чучела крутятся на стрелке?

Комендант замотал головой. Старший майор вперился ледяным взглядом в начальника станции. У того с лица схлынула кровь и, запинаясь, он пролепетал:

– Э-э… они обеспечивают блокировку со стороны…

– Какая, на хрен, блокировка?! Убрать к чертовой матери!

Комендант и начальник станции топтались на месте и не могли понять, кому из них адресовалась команда. Старший майор яростно свергнул глазами и прорычал:

– Я не ясно сказал?! Старлей, ноги в руки и бегом! Чтоб через минуту их не было!

– Есть! – срывающимся голосом ответил комендант и бросился к рабочим.

– Балбесы! Идиоты!! – выругался старший майор и сосредоточил внимание на поезде.

Под его бронированной махиной на разные голоса попискивали шпалы. Поезд миновал семафор, машинист плавно погасил скорость. И когда первый вагон поравнялся с группой встречающих, старший майор госбезопасности и его окружение подобрались и зашарили взглядами по окнам, пытаясь разглядеть того, ради которого были приняты беспрецедентные меры безопасности. Но за плотно задернутыми шторками трудно было что-то увидеть, и они засуетились. Засуетилась и бригада на локомотиве. Из окна высунулся помощник машиниста, впился взглядом в железнодорожное полотно и через мгновение воскликнул:

– Петрович, десять метров до контрольной точки!