Сталин. По ту сторону добра и зла

Но как бы там ни было, Гитлера уже не было, и 2 мая Берлин капитулировал. Еще через пять дней в Реймсе союзники заключили одностороннее соглашение с правительством Деница, что очень не понравилось Сталину. «Договор, подписанный в Реймсе, — сказал он, — нельзя отменить, но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический факт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия: в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно Верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции. Пусть ее подпишет кто-нибудь из главарей бывшего фашистского государства или целая группа нацистов...»

Так и было сделано. 8 мая в Берлин прибыли представители Верховного командования союзных войск и представители немецкого главного командования. В роли сталинского посланника выступал маршал Жуков. В ноль часов сорок три минуты 9 мая 1945 года безоговорочная капитуляция была подписана и немецкая делегация покинула зал.

Утром того же, наверное, самого светлого и грустного в истории России дня, Сталин выступил по радио. «Товарищи! — сказал он. — Соотечественники и соотечественницы! Наступил великий день победы над Германией. Фашистская Германия, поставленная на колени Красной Армией и войсками союзников, признала себя побежденной и объявила безоговорочную капитуляцию...»

В какой уже раз Сталин победил. Теперь он был законным наследником не только Ленина, но и великих русских царей — столь любимого им Ивана Грозного и не менее почитаемого Петра I в одном лице, как выразился де Голль. А чтобы окончательно стать достойным этой великой роли, он совершил торжественный акт примирения с Русской Православной Церковью.

Так закончилась Великая Отечественная война. И завершилась она полным триумфом Советского Союза и самого Сталина, который на какое-то время становился, возможно, самым влиятельным политиком в мире.

ЧАСТЬ IX БОИ ПОСЛЕ ПОБЕДЫ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

24 июня 1945 года в Москве состоялся Парад Победы, героями которого вновь стали командующие фронтами. Тем не менее главным действующим лицом в тот день был Сталин, и именно к его ногам летели знамена гитлеровской армии.

На следующий день состоялся прием в честь участников Парада Победы.

— Я бы хотел выпить за здоровье людей, — сказал Сталин, — у которых чинов мало и звание незавидное. За людей, которых считают «винтиками» великого государственного механизма, но без которых все мы — маршалы и командующие фронтами и армиями, — говоря грубо, ни черта не стоим. Какой-нибудь «винтик» разладился — и кончено. Я подымаю тост за людей простых, обычных, скромных, за «винтики», которые держат в состоянии активности наш великий государственный механизм во всех отраслях науки, хозяйства и военного дела. Их очень много, имя им легион, потому что это десятки людей. Это — скромные люди. Никто о них не пишет, звания у них нет, чинов мало, но это — люди, которые держат нас, как основание держит вершины. Я пью за здоровье этих людей, наших уважаемых товарищей!

Сторонники Сталина и по сей день уверены в том, что он назвал «винтиками» «простых людей» только потому, что иронизировал над всеми теми, кто их считал на самом деле таковыми. Вот только вериться в это с трудом. Пройдет совсем немного времени, и Сталин в какой уже раз покажет свое истинное отношение к «уважаемым товарищам», без которых он «ни черта не стоил». Что же касается самого великого машиниста, по воле которого и крутился «великий государственный механизм», то по случаю Победы было решено наградить его вторым орденом Победы и присвоить ему звание Героя Советского Союза.

Против ордена Сталин не возражал, а вот присвоение звания Героя возмутило его до глубины души. «Эта награда, — гремел он, — должна вручаться воинам, проявившим героизм на поле боя! Я же в атаку с винтовкой наперевес не ходил и героизма не проявлял!» Прошелся он и насчет тех подхалимов из правительства, которые только и стремились ему угодить. Узнав о реакции Хозяина, «подхалимы» задумались над тем, как же теперь вручать недовольному вождю Звезду героя? Но так ничего и не придумав, они решили найти иной способ возвеличивания Сталина и присвоить ему звание генералиссимуса. На этот раз действовать на свой страх и риск они не отважились и обсудили вопрос в присутствии самого Сталина.

И... снова промахнулись. Вместо ожидаемого поощрения, Сталин обрушился на них с новой силой. «Хотите присвоить товарищу Сталину генералиссимуса? — возмущался вождь. — Зачем это нужно товарищу Сталину? Товарищу Сталину это не нужно. Товарищ Сталин и без этого имеет авторитет. Это вам нужны звания для авторитета. Товарищу Сталину не нужны никакие звания для авторитета. Подумаешь, нашли звание для товарища Сталина — генералиссимус. Чан Кайши — генералиссимус, Франко — генералиссимус. Нечего сказать, хорошая компания для товарища Сталина. Вы маршалы и я маршал, вы что, меня хотите выставить из маршалов? В какие-то генералиссимусы? Что это за звание? Переведите мне?!»