Сталин. Портрет на фоне войны

После успешного наступления под Москвой к лету 1942 г. советские войска опять попали в стратегически невыгодное положение. По свидетельству Г.К. Жукова, Сталин ранней весной 1942 г. пришел к выводу, что гитлеровцы летом 1942 г. не будут в состоянии вести крупные наступательные операции на всех основных фронтах, как это было в 1941 г. Им придется ограничиться только двумя стратегическими направлениями — московским и на юге страны. Ожидая главного удара вражеских войск на центральном направлении, Сталин всемерно усиливал данный участок фронта в ущерб Южному и Юго-Западным фронтам. Вслед за этим, когда 20 апреля 1942 г. завершилась битва под Москвой и стало ясно, что наступательные возможности Красной Армии оказались исчерпанными, в первомайском приказе наркома обороны за № 130 перед советскими Вооруженными силами была поставлена совершенно нереальная задача — добиться того, чтобы «1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев». Как и летом 1941 г. Сталин неверно оценил направление главного удара гитлеровских войск, так как предполагалось, что и летом 1942 г. немцы опять двинутся на Москву. А они начали наступать на Юго-Восточном направлении.

5. «Осень патриарха»

Сталин и вызовы послевоенного времени. После Великой Отечественной войны многие сталинские собеседники отмечали, что тот постарел и не всегда адекватен. М. Джилас в воспоминаниях неоднократно это отмечает. Так, в 1947 г., принимая у себя этого югославского политика, Сталин после ужина поставил пластинку, на которой — колоратурные трели певицы сопровождал собачий вой и лай, он смеялся над этим с преувеличенным, неумеренным наслаждением, а заметив на лице Джиласа изумление и неудовольствие, стал объяснять, чуть ли не извиняясь: «Нет, это все-таки хорошо придумано, чертовски хорошо придумано». Сам вождь также часто стал говорить своим соратникам: «Стареем, и я уже старик». В условиях единоличной власти этот тривиальный житейский факт становится определяющим фактором в большой политике. За двадцать с лишним лет власть Сталина в стране стала практически безграничной и неконтролируемой, все государственные вопросы решались им лично в узком кругу «соратников»: Л. Берии, Г. Маленкова, Л. Кагановича.

Сам «вождь народов» достаточно ясно это осознавал. Когда однажды молодой скульптор, бывший у Сталина в большой фаворе, бестактно спросил вождя, что для него старость, тот вначале сильно обиделся, но вскоре ответил: «Старость — это утрата чувства реальности». Многие современные исследователи отмечают, что в послевоенные годы ответы Сталина на вызовы времени были гораздо менее эффективными, чем в 30-е гг., и не отличались новизной и оригинальностью. Он неоднократно прибегал к тому, что можно назвать повторением ходов.