Сталин. После войны. Книга 2. 1949–1953

А теперь представим себе ситуацию этого времени. Вся страна напряженно ищет уран, ученые работают над скорейшим созданием атомного оружия. И в этот момент на стол Сталина ложится письмо Шестаковой, из которого следует, что кусок урановой руды, предположительно найденный в Красноярском крае, просто валяется на земле, а у руководства страны нет никакой информации о находке потенциального месторождения урана. Помимо этого, по линии разведки на стол Сталина легли трофейные документы германских спецслужб, из которых следовало, что в районе Красноярска есть урановые месторождения и СССР вот-вот их «найдет» и начнет разрабатывать[117].

Вы как бы поступили на месте Сталина и Берии? Отмахнулись? Не обратили внимания? Были бы уверены, что все геологи сплошь «честнейшие люди и не могут так поступить»?

После того как Сталин узнал о версии Шестаковой, то есть о возможном сокрытии геологами уранового месторождения в Сибири, он вызвал к себе министра геологии Малышева.

– Какие у вас богатства в Сибири? – спросил его Сталин.

– Медь, никель, кобальт, платина, золото, – прозвучал ответ.

– Вас обманули вредители, – сказал Сталин, – там есть уран.

Аресты подозреваемых геологов начались в конце марта 1949 года. «За халатность и участие в антисоветской группе» было арестовано около 200 геологов в разных городах СССР. Но только 27 из них были проведены в судопроизводстве по одному «Красноярскому делу». Поскольку дело касалось главной государственной тайны, то никакого открытого суда над геологами не было. Большинству из них 28 октября 1950 года объявили, что они осуждены за «неправильную оценку и заведомое сокрытие месторождений полезных ископаемых, вредительство, шпионаж, контрреволюционную агитацию» и приговорены к различным срокам заключения (вплоть до 25 лет). Одним из арестованных и осужденных по «Делу геологов» был доктор геолого-минералогических наук, профессор, заслуженный деятель науки РСФСР Яков Самойлович Эдельштейн. В начале 1949 года 80-летний Яков Эдельштейн был награжден орденом Ленина, а 31 марта арестован. В итоге он был приговорен к 25 годам ИТЛ. Профессор Эдельштейн умер 21 января 1952 года в тюремной больнице в Ленинграде, место его захоронения неизвестно.

О реакции Сталина на происходившие аресты есть только два свидетельства. Когда тогдашний министр госбезопасности Абакумов докладывал на Политбюро ЦК ВКП (б) о масштабах раскрутки «Дела геологов», вождь бросил реплику: «Абакумов, не очень-то увлекайтесь арестами геологов, а то и разведку недр некому будет вести!»[118]

Снятого с поста министра геологии СССР И. И. Малышева, находившегося в состоянии крайнего стресса, Сталин вызвал к себе. Рассказывая об этой встрече, «десталинизаторы» обычно указывают, что после нее Малышев с инфарктом на полгода отправился в больницу. Так и есть, но главный итог встречи и беседы Сталина и проштрафившегося министра был совершенно иным. Об этом разговоре нам рассказывает «неполживое» НКО «Мемориал», признанное в России иностранным агентом.

– Мы вас простили, поскольку вы по происхождению из рабочих, – сказал вождь. – Но наказали за политическую слепоту. Вы окружили себя врагами народа. А поэтому срочно решите задачу для Череповца. Выезжайте в Петрозаводск, организуйте там геологическую службу и найдите для комбината руду. Едете без возврата в Москву. А не найдёте руду – пеняйте на себя![119]

И что бы вы думали? Илья Ильич Малышев на самом деле открыл в Карелии нужные месторождения железной руды в Костомукше. Спокойно работал, умер в 1973 году в возрасте 69 лет, будучи пенсионером союзного значения. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Оставшиеся в живых, равно как и погибшие в тюрьмах и лагерях, геологи были полностью реабилитированы решением Верховного суда СССР от 31 марта 1954 года[120].

Как Сталин поссорился с Тито

25 октября 1949 г. МИД СССР объявил, что считает «невозможным дальнейшее пребывание в СССР посла Югославии К. Мразовича», а в ноябре потребовал выезда и поверенного в делах. Все связи между двумя правительствами были прекращены без формального разрыва дипломатических отношений[121]. Скрытый до этого конфликт между Сталиным и Тито вылился в открытую дипломатическую войну. А ведь за два года до этого Иосиф Виссарионович высоко оценивал югославского лидера и даже называл его потенциальным руководителем коммунистического движения всей Европы.

Что же произошло?