«Сталин слезам не верит». Личный дневник 1937—1941

Приглашение господину Молотову выскажите более определенно, а приглашение господину Сталину сделайте от имени фюрера в менее определенных выражениях… Мы, конечно, должны избежать открытого отказа Сталина…»

30 марта 1940 года Шуленбург направил в Берлин ответную шифровку № 599, где докладывал:

«Лично я твердо уверен…. что Молотов, сознающий свою обязанность, посетит Берлин, как только время и обстоятельства покажутся советскому правительству благоприятными. После внимательного изучения всех известных мне факторов я не могу, однако, скрывать, что считаю в настоящее время шансы на принятие приглашения ничтожными…»

Далее посол сообщал, что в ведущейся войне Германии с Западом Советский Союз полон решимости придерживаться нейтралитета и склонен избегать всего, что может вовлечь его в конфликт с западными державами. Шуленбург предупреждал Берлин:

«Советское правительство, вероятно, боится, что демонстрация существующих между Советским Союзом и Германией отношений, такая, как визит Молотова или самого Сталина в Берлин, может таить в себе риск разрыва дипломатических отношений или даже начала военных действий с западными державами».

Однако так было до разгрома Франции. А к осени 1940 года, в новой обстановке, Сталин мог серьёзно задуматься о возможности коренного разворота в сторону Германии. А также о том, стоит ли закреплять его личным визитом в Берлин.

Во всяком случае, есть основания предполагать, что выше приведённая реконструкция событий середины сентября 1940 года не так уж и не верна.

К сожалению, Сталин не решился на коренной разворот, и 17 октября 1940 года инициативу проявил Берлин. В этот день Шуленбург передал Молотову официальное приглашение прибыть в Берлин с визитом.

21 октября 1941 года Сталин ответил Риббентропу согласием на визит Молотова.

15/ІХ-40

Амаяк[245] передает из Берлина интересные обзоры. Очень полезно, я их полностью передаю Кобе и он их тоже читает. Вот тоже человек из новой смены. Очень вырос.

Прислал отчет о беседе с профессором Нидермаером (Точно: Оскар фон Нидермайер. — С.К.)1. Очень интересно. Этого профессора мы хорошо знаем. Сотрудник генерала Секта и долго жил у нас. Справлялся о Радеке и Гиршфельде[246]. Сейчас он профессор Берлинского университета по военным делам и полковник для особых поручений при начальнике штаба верховного командования Кейтеле. Говорит, что сторонник советско-германского сближения.

Самое важное.

Нидермаер хвалился, что немцы до войны разведали в Англии все цели и бомбят точно, а англичане не знают расположения важных военных объектов и 50 % бомб падает на невоенные объекты. Вывод: они ведут такую разведку и у нас, надо усилить оперативно-чекистское обслуживание по всем объектам доступным для бомбежки.

Считает, что будущее за Америкой — это одна часть, Германией и СССР — это вторая часть. Придет время их столкновения.

Остерегал нас от угрозы бомбежек Баку англичанами. Говорит, что хватит десятка бомб. Ну это мы и сами знаем. Но надо учесть тоже.

Говорит, что национал-социализм враг буржуазии и друг рабочих. А бюргер их мало трогает.

Интересно.

Нидермайер Оскар барон фон (1885–1948), немецкий разведчик и геополитик, в 1924–1930 годах был одним из тех германских военных, которые непосредственно организовывали сотрудничество рейхсвера и РККА, находясь в СССР.

25/IX-40

Начинаем работу по железной дороге Коноша — Котлас для соединения Горьковской и Северной железных дорог. Надо построить за год. Работы много, почти 400 км. Надо сказать Френкелю[247], чтобы крепко нажал на внедрение премиальной системы и усиленного питания рекордистам, отличникам и ударникам.

На украинском участке границы доходит до прямых боестолкновений с бандами националистов. Идут в Германию, из Германии. Руководители подполья получили приказ переходить в Германию и следовать в Берлин.

В ночное время усиленное передвижение воинских эшелонов. Что-то они шебуршат. Говорил с Тимошенко[248], он согласен, что это не может быть передислокацией перед нападением. В этом году уже поздно и у них в Польше мало войск.

5/Х-40

Коба совещается с военными по планам военного строительства. Гладко было на бумаге. Очень они отгораживаются, хорошего взаимодействия нет. Говорил с Масленниковым[249] и Соколовым[250]. Они докладывают, что на местах у пограничников взаимодействие с командованием приграничных частей есть. А уже в Округах не очень. Военные смотрят на Пограничные Войска как на второй сорт. И Финляндия не доказала[251]. Самое хреновое, что не сломаешь и Кобе не докажешь. А воевать вместе[252].

Комментарий Сергея Кремлёва.