Сталин: тайны власти

…Повышение персональных ставок только двум группам бюрократии впервые прояснило отношение Маленкова к республиканским правительствам и их министерствам, оценку их как излишних, надуманных для структуры управления экономикой. Продемонстрировало и иное, менее заметное, но весьма определенное: что Маленков, без сомнения, стремился, хотя и весьма сложным путем, постепенно добиться ликвидации существовавшей лишь в Конституции призрачной суверенности союзных республик, отрицательно относился к их необычайно возросшим за последние годы, особенно после вступления в ООН БССР и УССР, претензиям на большую самостоятельность. Словом, Георгий Максимилианович являлся поборником унитарного государства не только по сути, но и по форме, выступая, хотя и скрытно, против сталинского решения национального вопроса, единственным воплощением которого стало административное деление СССР.

Вместе с тем постановления об изменении персональных ставок нанесли ощутимый удар по КПСС, ее престижу, по традиционному представлению о месте и роли партии в жизни общества, страны.

До 25 мая «конверты» позволяли приводить государственный и партийный аппараты в строгое соответствие, создавая прочную двуединую иерархическую структуру. На союзном уровне становились равнозначными должности замминистра и завотделом ЦК КПСС, начальника главка министерства и завсектором. На республиканском — председателя Совета министров и первого секретаря ЦК компартии, министра и завотделом местного ЦК, замминистра и замзавотделом ЦК. На областном — председателя облисполкома и первого секретаря обкома. С 26 мая вся эта система, устоявшееся равновесие рухнуло. Партийные работники, если определять их имидж ежемесячным жалованьем, вдруг оказались на порядок, а то и на два, ниже работников исполнительных структур^[5].

Столь вопиющая, с их точки зрения, несправедливость заставила сплотиться с не менее обиженными членами республиканских правительств и единым фронтом выступить в защиту своих сугубо личных материальных интересов, направляя в ЦК КПСС на имя Хрущева, жалостливые просьбы о повышении и для них «конвертов», а заодно и о возвращении пониженным в должностях утраченных привилегий^[6].

Три месяца Шаталину удавалось сдерживать неуемную алчность парт- и госаппаратчиков, отклонять, но только благодаря твердой поддержке Маленкова, все подобные претензии, объявлять их безосновательными.

…Берия, подобно остальным членам узкого руководства, получив укрупненное министерство, поначалу занимался исключительно кадровыми вопросами. Как и все, делал это не столько из-за реальных нужд реорганизации, сколько из-за вполне оправданного стремления окружить себя теми, на кого он мог бы положиться в случае необходимости.

Еще 4 марта, только вступив — неофициально — в должность, Лаврентий Павлович произвел перестановку в высшем звене руководства нового МВД, провел через бюро Президиума ЦК утверждение своими первыми заместителями С.Н. Круглова, с декабря 1945 г. министра внутренних дел СССР; И.А. Серова, в последние годы — заместителя Круглова; Б.З. Кобулова, отозванного из Берлина, где тот служил заместителем начальника Советской контрольной комиссии, и заместителем — И.И. Масленникова, по войскам МВД.

Две недели спустя Берия утвердил руководителей основных структурных подразделений министерства: начальником Первого главного управления (внешняя разведка) — П.В. Федотова, продолжительное время фактически возглавлявшего Комитет информации при МИД СССР; Второго (контрразведка) — B.C. Рясного; Третьего (военная контрразведка) — С.А. Гоглидзе; Четвертого (идеологический контроль) — Н.С. Сазыкина; Следственной части по особо важным делам — Л.Е. Влодзимирского; Управления правительственной охраны — С.Ф. Кузьмичева; Контрольной инспекции — Л.Ф. Райхмана. В этой же группе оказались и пониженные в должности бывшие заместители министра МГБ: Б.П. Обручников, назначенный начальником Управления кадров, и Н.П. Стаханов, возглавивший Главное управление милицией.

Представляя кандидатов на высокие должности, Берия бравировал тем, что двое из них, Кузьмичев и Райхман, чуть ли не накануне были освобождены из тюрьмы, где провели два года как соучастники Абакумова. Однако столь же вызывающим выглядело и отстранение ближайших сподвижников Абакумова — Л.Ф. Цанавы, и Игнатьева — А.А. Епишева. Тем самым была продемонстрирована беспристрастная оценка подчиненных, вне зависимости от отношения к ним обоим предшественников Лаврентия Павловича.