Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны

Немало внимания уделяют газеты и вопросу Поправки, лишающей Россию возможности получить ленд-лиз. Поправку пытались внести в Билль противники России, однако усилиями президента она была отвергнута. Рузвельт выиграл свою битву — «при определенных обстоятельствах» он сможет предоставить России ленд-лиз.

Теперь дело за Сталиным. Удастся ли Сталину «повернуть обстоятельства» так, чтобы Рузвельт мог предоставить ему помощь?

До «внезапного» нападения остается три месяца. 20 марта 1941 Москва

Фальшивкиapriori, или Загадка Филиппа Голикова

Сегодня, 20 марта 1941 г., в Москве, в кремлевском кабинете Сталина, проходит исключительно важное совещание. На повестке дня самая актуальная на сегодняшний день тема: «Возможное нападение гитлеровской Германии на Советский Союз».

Сталин медленно прохаживается по кабинету, а за длинным столом уже сидят все участники совещания — Молотов, Маленков, Берия, Ворошилов, Тимошенко, Шапошников, Жуков. Все они, так или иначе, связаны с разведкой, и тема сегодняшнего совещания для них не нова и не неожиданна. Слишком много явных «признаков» уже несколько месяцев указывают на то, что Германия готовиться к нападению, и настало время обсудить создавшуюся серьезную ситуацию.

Докладывает начальник разведуправления генерал-лейтенант Филипп Голиков, и название его доклада вполне соответствует теме совещания: «Высказывания и варианты боевых действий Германии против СССР». К тексту доклада прилагается карта-схема, подготовленная в ГРУ: «Возможные варианты нападения Германии на СССР».

Доклад Голикова основан на сотнях сообщений зарубежных легальных резидентур, на сотнях шифровок, полученных от нелегалов, на всей базе данных, собранных в информационном отделе ГРУ за последние восемь месяцев. Все агентурные донесения по мере их поступления были разосланы участникам совещания, и они уже успели их изучить.

Голиков пересказывает… «слухи»

Голиков начинает свой доклад. И уже первая его фраза звучит как-то странно. Начальник военной разведки, кажется, начисто забывает обо всех надежных источниках, из которых он вот уже более полугода черпает свою агентурную информацию, забывает обо всей проделанной им и его сотрудниками огромной работе по проверке и анализе этой информации и утверждает: «Большинство агентурных данных, касающихся возможности войны с СССР весной 1941 г., исходит от англо-американских источников, задачей которых на сегодняшний день, несомненно, является стремление ухудшить отношения между СССР и Германией».

После такого, прямо скажем, неожиданного вступления Голиков, вместо того, чтобы ознакомить участников этого судьбоносного совещания с донесениями разведки, начинает подробно пересказывать различные «слухи», приводит высказывания английских, французских, греческих журналистов и другие сведения из подобных же «достоверных источников»: «Геринг, якобы, согласен заключить мир с Англией и выступить против СССР… Японский ВАТ передает, что Гитлер, якобы, заявил, что после быстрой победы на Западе он начинает наступление против СССР… В Берлине говорят о каком-то крупном разногласии между Германией и СССР… говорят, что после Англии и Франции наступит очередь СССР… Турецкая газета „Сон Поста“ сообщает… Югославский ВАТ считает… Греческий журналист сообщил… Среди немецких офицеров ходят слухи…»

Все эти слухи и высказывания могли быть интересными и полезными, если бы они обсуждались в декабре 1940 г., а не в марте 1941 г., когда и Сталин, и все присутствующие в его кабинете уже успели получить через того же Голикова достоверные сведения о планируемом нападении Германии весной или ранним летом 1941 г. Но, как оказалось, и слухи, и высказывания были только преамбулой к докладу. Закончив со «слухами», Голиков перешел к основному и самому важному в эти дни вопросу. Нет, не к вопросу о том, готовится ли Германия к нападению. И не к вопросу о том, когда это «внезапное» нападение произойдет. А к вполне конкретному вопросу — «о предполагаемых действиях гитлеровской Германии при нападении на Советский Союз».