Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны

В связи с передачей из численности НКВД 8000 человек в состав численности Красной армии, во изменение постановления СНК СССР от 5.Х1.40г., № 2265-977(сс) — численность Красной армии считать 3 783764 человек.

Председатель СНК Союза ССРВ. Молотов

Меры, принятые советским правительством 25 января 1941 г., за 147 дней до «внезапного» нападения, должны были, на первом этапе, препятствовать гитлеровским воздушным шпионам безнаказанно нарушать воздушное пространство России, а в будущем и предотвращать возможные бомбовые удары неприятеля по военным объектам и по городам страны.

До начала операции «Барбаросса» остается еще 147 дней. 25 января 1941. Бухарест

«Кошерное мясо»

Вернувшись в средине января 1941 г. из «Бергхофа» в Бухарест и развернув усиленную подготовку к будущей Священной войне с Россией, Антонеску, одновременно с этим, начал сводить счеты с «Железной гвардией». Члены этой ультраправой нацистской и антисемитской организации, оказавшие «Красной собаке» немалую помощь в захвате власти, теперь стали ему «поперек горла».

Евреи виноваты…

Антонеску был связан с «Железной гвардией» многие годы. Он был другом ее создателя Корнелиу Кодреану и полностью разделял его нацистские и антисемитские взгляды.

Антисемитизм в те годы был достаточно обычным явлением в Румынии. Почти каждый государственный служащий, каждый университетский профессор, каждый армейский офицер считал, что евреи представляют опасность для государства. Антисемитизм был широко распространен и среди простого люда, среди крестьян, рабочих, мелких торговцев, и любые народные волнения, вне зависимости от вызвавших их причин, всегда выливались в акции против евреев. Именно такие народные волнения, спровоцированные легионерами «Железной гвардии» и сопровождавшиеся антисемитскими выпадами, заставили короля Кароля II в сентябре 1940 г. назначить генерала Антонеску главой правительства, а в дальнейшем и передать ему всю власть в стране.

Но сегодня, в январе 1941 г., создателя «Железной гвардии» Кодреану уже нет в живых. Еще в 1938 г. король Румынии, обеспокоенный непомерными амбициями лидера румынских нацистов и тесной связью его с Германией, приказал заключить Кодреану в тюрьму, а затем и уничтожить его, якобы, при попытке к бегству.

После гибели Кодреану главой легионеров стал Хория Сима — личность, может быть менее харизматичная, но не менее амбициозная, чем создатель «Железной гвардии», и так же как он насквозь пропитанная расовыми идеями. Именно эта нацистская сущность организации легионеров обеспечивала им в течение многих лет симпатию Гитлера и, что не менее важно, материальную поддержку Германии.

Став главой румынского государства с помощью «Железной гвардии», Антонеску ввел Хория Симу в свое правительство и даже счел необходимым публично заявить о своих антисемитских взглядах: «Я не защищаю евреев, потому что они виноваты в большей части катастроф, которые постигли эту страну».

Но сегодня Антонеску уже не нуждается ни в Хория Симе, ни в «Железной гвардии». Легионеры мешают ему, тем более что за последние месяцы они приобрели значительный вес, а сам Сима, так же как когда-то Кодреану, возомнил, что при поддержке фюрера он может сбросить Антонеску. По слухам, доходившим до кондукатора, легионеры уже готовят против него военное восстание.

Гитлер сделал свой выбор

Во время последней встречи в «Бергхофе» Антонеску, обсуждая с Гитлером вопрос участия Румынии в операции «Барбаросса», заверил его в том, что «румынская армия к весне 1941 г. будет готова к действию», а заодно и… поднял вопрос о «Железной гвардии».

Антонеску просил Гитлера поддержать его в борьбе против легионеров, играя на том, что, только убрав их из правительства, «он сможет обеспечить полное использование экономического и военного потенциала Румынии в интересах Германии». Гитлер вынужден был сделать выбор между своими давними приверженцами-легионерами и новым союзником.

И фюрер выбрал… «Красную собаку». В предстоящей войне именно Антонеску, в роли диктатора Румынии, мог принести ему наибольшую пользу. Отдавая должное жестокому маленькому генералу, Гитлер часто говорил: «Если бы в Европе нашелся второй Антонеску, все пошло бы как нельзя лучше».