Сталин. Том I

На исход выборов на низшей стадии, где приходилось иметь дело непосредственно с рабочими избирателями, Сталин не мог оказать большого влияния, не только в силу слабости его ораторских ресурсов, но и потому, что в его распоряжении не было и четырех дней. Зато он должен был сыграть крупную роль на дальнейших этапах многоэтажной системы, где нужно было сплачивать уполномоченных и руководить ими из-за кулис, опираясь на нелегальный аппарат. В этой сфере Сталин оказался, несомненно, более на месте, чем кто-либо другой. Важным документом избирательной кампании был «Наказ петербургских рабочих своему депутату». В первом издании своих воспоминаний Бадаев говорит, что наказ был составлен Центральным Комитетом; в новом издании авторство приписывается Сталину лично. Всего вероятнее, что наказ был продуктом коллективной работы, в которой последнее слово могло принадлежать Сталину как представителю ЦК.

«…Мы думаем, – говорится в „Наказе“, – что Россия живет накануне грядущих массовых движений, быть может, более глубоких, чем в пятом году… Застрельщиком этих движений будет, как и в пятом году, наиболее передовой класс русского общества, русский пролетариат. Союзником же его может быть многострадальное крестьянство, кровно заинтересованное в раскрепощении России». Ленин пишет в редакцию «Правды»: «Немедленно поместите этот наказ… на видном месте крупным шрифтом». Губернский съезд уполномоченных принял большевистский наказ подавляющим большинством. В эти горячие дни Сталин более активно выступает и как публицист: в течение недели мы насчитали четыре его статьи в «Правде». Результаты выборов в Петербурге, как и во всех вообще промышленных районах, оказались весьма благоприятными. Большевистские кандидаты прошли от шести важнейших промышленных губерний, в которых насчитывалось около 4/5 рабочего класса. Семь ликвидаторов были избраны главным образом голосами городской мелкой буржуазии. «В отличие от выборов 1907 г., – писал Сталин в корреспонденции для центрального органа, выходившего за границей, – выборы 1912 г. совпали с революционным оживлением среди рабочих». Именно поэтому рабочие, далекие от тенденций бойкотизма, активно боролись за свои избирательные права. Правительственная комиссия сделала попытку признать недействительными выборы от самых больших заводов Петербурга. Рабочие ответили на это дружной забастовкой протеста и добились успеха. «Не лишне будет заметить, прибавляет автор корреспонденции, что инициатива забастовочной кампании принадлежала представителю Центрального Комитета…» Речь идет здесь о самом Сталине. Политические выводы из избирательной кампании: «Жизненность и мощь революционной социал-демократии – таков первый вывод. Политическое банкротство ликвидаторов – таков второй вывод». Это было правильно.

Семерка меньшевиков, в большинстве интеллигентов, пыталась поставить шестерку большевиков, малоопытных политически рабочих, под свой контроль. В конце ноября Ленин пишет лично Сталину («Васильеву»): «Если у нас все 6 по рабочей курии, нельзя молча подчиняться каким-то сибирякам. Обязательно шестерке выступить с самым резким протестом, если ее майоризируют». Ответ Сталина на это письмо, как и на другие, остается под спудом. Но призыв Ленина не вызывает сочувствия: сама шестерка ставит единство с объявленными «вне партии» ликвидаторами выше собственной политической независимости. В особой резолюции, напечатанной в «Правде», объединенная фракция признала «единство социал-демократии настоятельно необходимым», высказалась за слияние «Правды» с ликвидаторской газетой «Луч» и, как шаг на этом пути, рекомендовала всем своим членам вступить сотрудниками в обе газеты. 18 декабря меньшевистский «Луч» опубликовал с торжеством имена четырех депутатов-большевиков (два отказались) в списке своих сотрудников; имена членов меньшевистской фракции одновременно появились в заголовке «Правды». Примиренчество снова одержало победу, которая означала, по существу, ниспровержение духа и буквы Пражской конференции.

Вскоре в списке сотрудников «Луча» появилось еще одно имя: Горького. Это пахло заговором. «А как же это вы угодили в „Луч“??? – писал Ленин Горькому с тремя вопросительными знаками. – Неужели вслед за депутатами? Но они просто попали в ловушку». Во время эфемерного торжества примиренцев Сталин находился в Петербурге и осуществлял контроль ЦК над фракцией и «Правдой». О его протесте против решений, наносивших жестокий удар политике Ленина, никто ничего не сообщает: верный признак, что за кулисами примиренческих маневров стоял сам Сталин. Оправдываясь впоследствии в своем грехопадении, депутат Бадаев писал: «Как и во всех других случаях, наше решение… находилось в согласии с настроением тех партийных кругов, среди которых мы имели в тот момент возможность обсуждать нашу работу». Эта описательная форма намекает на Петербургское бюро ЦК и прежде всего на Сталина: Бадаев осторожно просит, чтоб вину не перелагали с руководителей на руководимых.