Сталин. Вспоминаем вместе

— Какими свойствами должен обладать советский нарком?

— Знание своей отрасли, трудолюбие, добросовестность, честность, опора на свой коллектив…

— Всё верно, товарищ Байбаков, это очень нужные качества, но какие всё-таки наиважнейшие?

Помню, что назвал ещё несколько и смолк.

— Ещё что? — покуривая, спросил Сталин.

— Товарищ Сталин, я весь арсенал качеств наркома назвал. Буду рад, если вы мне что-нибудь подскажете.

— Всё правильно, товарищ Байбаков, — сказал он, подойдя ко мне, — но главного вы не сказали.

Я встал со стула, но он, коснувшись чубуком трубки моего плеча, посадил меня на место.

— У советского наркома должны быть «бичьи» нервы плюс оптимизм, — тихо проговорил он, заканчивая беседу.

Должен сказать, что я на всю жизнь запомнил эти слова Сталина. «Бичьи» нервы и оптимизм особенно мне были нужны, когда в течение 22 лет я находился на посту председателя Госплана СССР. Требовались здесь даже не «бичьи», а стальные нервы, причём из легированной стали. Ну, а без оптимизма совсем пропал бы. Когда я вышел из кабинета Сталина, поинтересовался у Поскребышева, почему Верховный главнокомандующий ходит в худых сапогах.

— А вы заметили, где эти дырки? — спросил Поскребышев и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Товарищ Сталин сам сделал эти дырки, чтобы не досаждали мозоли…[630]

Советы Сталина были исключительно дельными, потому что он смог построить очень эффективную государственную машину, которая работала даже в тяжелейшей ситуации Великой Отечественной войны. Вот рассказ Михаила Тихоновича Деева, который на своём личном опыте убедился в уровне организации дела в сталинской России. Причём — во время войны. Во время Второй мировой М.Т. Деев был назначен начальником эвакуационного эшелона[631]. Вот как он описывал дальнейшее:

Меня вызвали в Кремль в приёмную Сталина, где секретарь Сталина Поскребышев сказал: «Бери бумагу, карандаш, садись за стол и пиши список необходимого тебе для того, чтобы в кратчайшие сроки запустить производство на новом месте». Я сел за стол и начал писать всё, что приходило в голову необходимого на новом месте в чистом поле. Начиная от рукавиц, лопат, гвоздей и стройматериалов до электрических проводов, трансформаторов и оборудования. Писал я с 10 утра до 4 часов дня. Потом отдал список Поскребышеву.

После отправления эшелона с вывозимыми станками и людьми в район Челябинска на каждой остановке ко мне подбегал начальник станции с пачкой телеграмм: «В Ваш адрес отгружено…» И начинал перечислять то из моего списка, что должно быть загружено в мой эшелон именно на этой станции. К моменту прибытия в Челябинск в эшелоне было всё, что я написал в приёмной Сталина.