Сталинград

 - Доложите обстановку! - на проводе был комполка Ольховский.

 Кошевой буркнул в ответ:

 - Живыми мало кто выйдет…

 - Послушай, комбат, жив, и то ладно!

 - Я то жив, а батальона нет.

 - Прекратить панику! – в голосе полковника прорезались металлические нотки. – Отступать на прежний рубеж запрещаю.

 - Но мы находимся посредине площади…

 - Ни шагу назад!

 - Тут негде укрыться, нас днём перестреляют снайперы.

 - Из всех, кто остался, организуй круговую оборону и доложи лично мне!

 Задача не из простых, а тут ещё приполз особист-капитан и под руку ноет:

 - В боя я потерял свой пистолет ТТ, за который следует отчитаться.

 - Я видел, - заверил комбат капитана, - в бою выбило пулей пистолет из Ваших рук.

 - Вот и ладно!

 Особист уполз в штаб полка, ибо такому чину не положено быть в зоне боевых действий. Оставив Шелехова у пулемёта в воронке, старший лейтенант броском перебежал в другую воронку с живыми. По нему запоздало прошлась очередь из пулемёта.

 - Значит, «гансы» нас и ночью караулят…

 Высмотрев тело ближайшего убитого, он сделал туда бросок. Пулемёт «фрица» снова дал очередь: пули вошли в мёртвое тело. Кошевой буквально прилип к земной настовой тверди:

 - Если пробьёт труп, то и в меня влетит пуля...

 Михаил на всякий случай прикрыл голову бесполезным локтем. Так он скакал по всем воронкам, бросок за броском.

 - Проклятый пулемётчик охотится за мной. – Понял запыхавшийся офицер.

 Потом началось непростреливаемое пространство, и пулемёт отстал. Из-за проволочного заграждения навстречу ему вышел командир пулемётной роты Александров, так свободно, будто ничего страшного не происходило!

 - Я побывал в траншее противника, - похвастался он, поигрывая пистолетом, - успел ухлопать немецкого офицера, завладев его «парабеллумом».

 - А здесь как оказался?

 - Потом нас с уцелевшими солдатами выбили из траншеи.

 - Ты словно заговорён свыше от пуль и осколков.

 - Пойдём собирать выживших… 

 Вместе они прошли воронок двадцать. Из трёх батальонов полка обнаружили живыми человек восемьдесят. Из них организовали «круговую оборону» для галочки командованию, которое доложит верхам: «Дивизия продвинулась на триста метров вперёд!»

 … Утро, под ногами шуршит наст-ледок. Красноармейцы в ямах сидели будто мыши, выплеснутые из кадушки.

 - Сухой осталась только голова под каской! – пожаловался Григорий.

 - Я тоже задубел весь…

 У Михаила посинели пальцы на руках, губы и нос. Ноги потеряли чувствительность. Только ночью можно было попрыгать вокруг воронки, а ему, как командиру «круговой обороны», пробежаться между убитых по другим воронкам.

 - Сапог протёк. - Сказал сержант, посмотрев на правую ногу.

 - Да у тебя там сквозная дырка от пули! – изумился комбат.

 - А нога не задета…

 Кошевой и Григорий опять сидели в знакомой воронке, голодные и холодные. Связь с тылом протянули, но кашевары не дошли до них. 

 - Как горяченького поесть хочется!

 - Да хучь бы просто пожрать…

 Высоко в небе пролетали немецкие крупнокалиберные снаряды, исчезая из вида на излёте у земли за обороной полка. Связист снова высунулся с трубкой полевого телефона.

 - Вас первый требует!

 - Почему вы не собрали с поля боя оружие? – даже на расстоянии пары метров из неё ясно слышался мат и крик. - Это пахнет трибуналом!

 - Как только освободим город, если будем живы, то и соберём оружие, здесь его завались! - отпарировал старший лейтенант.

 На этом непростой разговор окончился.

 - Что сделал батальон?.. Что там сейчас? Какие потери? – пожаловался комбат Шелехову. - Об этом комполка не задал ни одного вопроса.

 - Сам бы попробовал собрать…

 По-прежнему свирепствовали немецкие снайперы. Где-то к обеду над головами защёлкали пули, явно снайперов, и не одного.

 - По кому они пуляют? – спросил Михаил.

 - Может кто-то к нам ползёт…

 Вдруг на краю воронки вырос в свой громадный рост мощный по-медвежьи солдат из хозвзвода Иван Шохин!

 - Как ты сюда пробрался? – изумился комбат.

 - Просто дошёл…

 За спиной у него привязан трофейный термос с супом. В руке другой термос с кашей. Весь солдат увешан фляжками с чаем, водой и наркомовской водкой… Одна из фляжек прострелена, но Шохин этого не замечает.

 - Здравия желаю, товарищ комбат! - гаркнул он.

 - Прыгай скорее…

 Михаил его мигом стащил в воронку за ноги. Идя к ним по открытому пространству, он не понял, что снайперы метят именно в него, а полное спокойствие русского, видимо, сбило с толку немецких стрелков.

 - Он што больной? – подумал удивлённый Григорий.

 Чуть раньше комбат списал Ивана из пулемётчиков, направив в хозвзвод к Фёдорову. Шохин постоянно засыпал на часах в окопах, но силищу имел лошадиную.

 - Что и требуется в хозвзводе. – Подумал тогда командир.

 Кошевой снял с себя медаль «За боевые заслуги» и прикрепил её на груди Шохина. О себе подумал:

 - Всё равно погибну…

Глава 17

14 октября в 6 часов утра по берлинскому времени 6-я армия Вермахта начала очередное третье наступление в Сталинграде, используя всю авиацию 4-го воздушного флота генерала фон Рихтгофена. Пасмурное небо заполнили самолёты, артиллерия стреляла безостановочно, и дико ревели сирены.