Сталинград

Многочисленные заявления советской стороны о зверствах фашистов почти невозможно проверить. Что-то, несомненно, преувеличивалось, и не только в пропагандистских целях. Но ряд фактов, скорее всего, соответствует действительности. Наступающие советские войска повсеместно встречали женщин, детей и стариков, изгнанных немцами из собственных домов. Они везли свои жалкие пожитки на санках. Многих обобрали, лишив зимней одежды. Василий Гроссман в своих воспоминаниях описывает множество подобных случаев. Обыскивая пленных немцев, красноармейцы приходили в бешенство. Солдаты вермахта не гнушались даже самой жалкой добычей – женскими платками, старыми шалями, кусками ткани и даже детскими пеленками. У одного немецкого офицера было обнаружено двадцать две пары шерстяных носков. Изможденные селяне рассказывали о том, что им пришлось пережить во время немецкой оккупации. Немцы гребли все подряд: скот, птицу, зерно. Стариков пороли, иногда до смерти. Крестьянские дворы поджигались, юношей и девушек угоняли на работу в Германию. Оставшиеся были обречены на голодную смерть.

Нередко красноармейцы собственноручно расправлялись со взятыми в плен немцами. Между тем в освобожденных деревнях уже действовали отряды НКВД. Четыреста пятьдесят человек были сразу же арестованы за сотрудничество с оккупантами.

Василий Гроссман видел, как гнали по дорогам пленных немцев – жалкое зрелище. Многие из них были без шинелей и кутались в рваные одеяла, перехваченные кусками проволоки или веревками вместо ремней. «В этой огромной пустой степи они были видны издалека. Солдаты проходили мимо нас колоннами по двести–триста человек или небольшими группами, человек по двадцать пять-тридцать. Одна колонна, длиной в несколько километров, медленно в ряд тащилась вперед, повторяя все изгибы дороги. Некоторые немцы, знающие русский язык, выкрикивали: „Не хотим войны!“, „Мы хотим домой!“, „К черту Гитлера!“ Конвоиры с сарказмом говорили: „Теперь, когда по ним проехались наши танки, они поняли, что не хотят войны, а раньше им это и в голову не приходило“. Пленных переправляли на восточный берег Волги на баржах. Они угрюмо стояли на забитых до отказа палубах, пристукивая сапогами и дуя на руки, чтобы согреться. Матросы наблюдали за пленными с мрачным удовлетворением. „Пусть поближе полюбуются на Волгу“, – усмехаясь, приговаривали они.

На железнодорожной станции Абганерово советские пехотинцы обнаружили множество автомобилей, которые, судя по маркам, были захвачены немцами в разных странах Европы. Французские, бельгийские, польские машины были «украшены» черными орлами и свастикой Третьего рейха. Для русских солдат захват богатых трофеев стал настоящим праздником. Вдвойне приятно было отобрать у хищника добычу, захваченную неправедным путем. Однако добытые трофеи обострили проблему пьянства. Командир одной роты, его заместитель и восемнадцать бойцов получили сильнейшее отравление, выпив германского антифриза. Трое умерло, остальных отправили в полевой госпиталь. Солдаты объедались трофейной тушенкой, что с непривычки вызывало у них расстройство желудка.

62-я армия русских, находившаяся в Сталинграде, по-прежнему оставалась в трудном положении. Будучи частью кольца окружения, в котором оказалась 6-я армия немцев, армия Чуйкова была отрезана от восточного берега Волги и отчаянно нуждалась в боеприпасах и продуктах питания.

Огромное количество раненых дожидалось эвакуации. Но как только какое-либо судно пыталось пересечь Волгу, немецкая артиллерия тут же открывала огонь. И все же обстановка изменилась. Атакующие немцы теперь превратились в осажденных. Советским бойцам тоже приходилось несладко. Табака у солдат не было, и поставок его в ближайшее время не предвиделось. Чтобы хоть как-то заглушить тягу к курению, красноармейцы пели. Немцы, сидя в своих укрытиях, слышали русские песни, но оскорблений больше не выкрикивали. Они понимали, что в битве наступил переломный момент.

16. Одержимость Гитлера

Неблагодарная задача сообщить фюреру о большом прорыве русских 19 ноября выпала на долю начальника штаба армии генерала Цейтцлера, оставшегося в Восточной Пруссии. Гитлер находился в своем поместье Бергхоф, близ Берхтесгадена, где в августе 1939 года получил известие о согласии. Сталина на заключение германо-советского пакта о ненападении. Тогда он торжествующе ударил кулаком по столу, чем немало удивил присутствовавших на обеде дам. «Теперь они у меня в руках!» – воскликнул фюрер, вскакивая со стула. На этот раз его реакция была прямо противоположной. Глаза Гитлера метали громы и молнии.