Сталинград

В военном дневнике верховного командования вермахта есть явно лицемерное упоминание о тревожном известии, о наступлении русских, которое Гитлер давно предвидел и ждал. После того как неумелое вмешательство Гитлера в оперативное руководство боевыми действиями привело румынскую армию к поражению, фюреру понадобился козел отпущения. По его приказу был арестован генерал Хейм. На второй день наступления Красной Армии Гитлер приказал фельдмаршалу фон Манштейну сформировать новую группу армий «Дон». В германской армии Манштейн имел репутацию непревзойденного стратега. К тому же он успешно сотрудничал с румынскими войсками еще в Крыму.

Пока Гитлер находился в своем поместье, верховное командование вермахта бездействовало. 21 ноября, в тот самый день, когда Паулюс и Шмидт под угрозой прорыва советских танков покинули свой штаб в Голубинском, адъютант фюрера Шмундт был всецело занят «изменениями в униформе германских офицеров и высших должностных лиц».

Приказ Гитлера, предписывавший 6-й армии твердо удерживать свои позиции, несмотря на угрозу «временного окружения», догнал Паулюса только в Нижне-Чирской. Кроме того, Паулюсу предписывалось взять под свою команду все войска генерала Гота, находившиеся к югу от Сталинграда, остатки 6-го румынского армейского корпуса. Паулюс еще не успел прояснить для себя общую обстановку на фронте и крайне неохотно подчинился этому внезапному приказу. По его мнению, было бы лучше отступить от Волги и воссоединиться с группой армий «Б».

Паулюс был сильно расстроен и обозлен на Гитлера из-за несправедливого обвинения в попытке бросить свои войска. В таком состоянии он и пребывал утром 22 ноября, когда в штаб 6-й армии прибыл генерал Гот. В это время начальник штаба Паулюса генерал Шмидт разговаривал по телефону с командующим 8-м воздушным корпусом генералом Мартином Фибигом. Речь шла о немедленной доставке горючего и боеприпасов, необходимых для прорыва 6-й армии из окружения. Фибиг упрямо повторял то, что уже говорил накануне: «Мы не можем по воздуху снабжать целую армию. У Люфтваффе нет для этого средств».

Большую часть утра три генерала провели за обсуждением положения 6-й армии. Говорил главным образом Шмидт. Именно он беседовал вчера с генералом фон Зоденштерном из штаба группы армий «Б», который посвятил его в детали наступления русских на юго-восточном направлении. Зоденштерн заявил прямо: «У нас нет сил их остановить. Спасайтесь сами».

Во время совещания в кабинет вошел командир 9-й противовоздушной дивизии Люфтваффе генерал-майор Вольфганг Пикерт, однокашник Шмидта еще по штабному училищу. Шмидт приветствовал его излюбленной фразой их бывшего наставника: «Обоснованное решение, пожалуйста!» Пикерт не колеблясь ответил, что не прочь вывести свою дивизию из окружения. Шмидт на это заявил: «Мы все хотим вырваться из кольца, но прежде нам необходимо создать сильную оборонительную линию на юге, где наступают русские». Потом он сказал, что они не могут бросить дивизии на западном берегу Дона и что в ближайшие пять-шесть дней о попытках вырваться из окружения нечего и думать. Для успеха операции необходимы горючее и боеприпасы, а в 6-й армии не было ни того ни другого. Генерал Хубе уже жаловался в штаб, что его танки вот-вот остановятся.

Пикерт был согласен с фон Зоденштерном и тоже считал, что невозможно обеспечить армию всем необходимым только воздушным путем. К тому же ему претила сама мысль о возможности потерять целую зенитную батарею со всем вооружением и техникой. «Попытаемся прорвать кольцо собственными силами», – предложил Пикерт. Шмидт не возражал, но заметил, что они пока очень плохо представляют себе общее положение на фронте и еще меньше знают о резервах, находящихся в распоряжении верховного командования. Он горько посетовал на недостаток горючего и лошадей, а также на то, что большую часть тяжелых орудий и транспортных средств придется бросить. «Наполеоновский конец», – добавил он сокрушенно.

Паулюса, специально изучавшего наполеоновскую кампанию 1812 года, видимо, преследовали кошмарные видения гибели его армии в заснеженных волжских степях, Ему совсем не нравилась перспектива войти в историю в качестве генерала, несущего ответственность за величайшую катастрофу всех времен и народов. Никогда не отличавшийся независимостью суждений, Паулюс вряд ли мог противостоять искушению переложить бремя ответственности на чужие плечи. Благо, фельдмаршал фон Манштейн должен был вот-вот принять командование на себя. Однако Манштейн из-за плохих погодных условий не смог вылететь самолетом и отправился поездом, который застрял где-то в пути.