Сталинград. Крах операции "Блау"

«Когда Гитлер 24.11. запретил прорыв 6-й армии из кольца окружения, армия была ещё полностью боеспособной. Даже если командование фронтом придерживалось мнения о том, что не было иного решения, кроме прорыва с боями, то нет доказательств того, что наступление с задачей прорыва удалось бы и что обещание снабжения воздушным путем провалилось бы. Нарушение правила воинского повиновения приказу в тот день 24.11. не могло быть одобрено; его и сейчас просто так нельзя одобрить; подобные действия могут быть оценены в зависимости от их успеха или неуспеха лишь только самой историей.

Уже 22.12. положение 6-й армии решающим образом ухудшилось. Наступление с задачей вызволения, предпринятое армейской группой Гота, провалилось, и обещанное снабжение по воздуху не было обеспечено. Тем не менее армия все ещё сохраняла свою боевую мощь и находилась на удалении лишь 65 км от ближайших позиций немецких войск. Ей удалось бы в той общей ситуации спасти большую часть своей боевой техники, снаряжения, материалов и запасов. Поскольку достаточно ясно можно было предвидеть, что этот шанс на спасение сохранялся лишь в течение нескольких дней и не мог представиться ещё раз, действия вопреки приказу Гитлера были бы оправданными. 8 января предпосылок к прорыву из окружения уже более не имелось, так как армия уже не была боеспособной, а позиции немецких и союзных войск находились на удалении 200 км».

Генерал бундесвера в отставке Франц Уле-Веттлер в своей книге «Немецкая военная история»:

«Добровольный отход из района Кавказа или Сталинграда дал бы немцам возможность, опираясь на мощные резервы, спокойно ожидать зимнего наступления русских. Однако немецкое руководство не было достаточно информировано о своем противнике для того, чтобы прийти к такому трудному решению... Действительно, где и когда ещё в истории имеется пример того, что полнокровная мощная сухопутная армия, одержавшая блестящие победы, окажется лицом к лицу со своим поражением. Подобное решение требовало гораздо большей мудрости и уверенности в себе, чем дано было большинству военачальников и, конечно, Гитлеру. Но и другой исход битвы за Сталинград вряд ли привел бы к другому исходу войны, чем это произошло на самом деле. Россия по причине своей громадности вообще, своих расстояний в частности могла быть побеждена только русскими. Более миллиона русских служили во время Второй мировой войны на стороне немцев... Факт, неслыханный в истории войн. Более 20 000 из них сражались и умирали в Сталинграде. Вероятно, лишь немногие из этих русских сражались за Гитлера или за национал-социалистическую Германию, в то время как большинство их — за погибель серпа и молота».

Маршал Чуйков, защитник Сталинграда, от 31 января 1942 г. (слова в передаче Зейдлица, из его воспоминаний):

«Вопрос немецким генералам: «Почему вы не предприняли попытку выхода из окружения? Вначале мы этого очень опасались».

Маршал Жуков, заместитель Верховного главнокомандующего в своих мемуарах:

«Какие обстоятельства способствовали катастрофе немецких войск и нашей исторической победе? Крах всех стратегических планов Гитлера в 1942 году был следствием недооценки сил и возможностей Советского государства, моральной силы его народа и переоценки собственных сил и возможностей собственных войск со стороны гитлеровских фашистов».

Манфред Кериг в сборнике: «Сталинград. Труды по военной истории военно-исторического научного управления»:

«Взятие нами Сталинграда не удалось по трем причинам:

— отсутствия необходимых сил пехоты;

— нехватки боеприпасов для нашей тяжелой артиллерии;

— отсутствия не в последнюю очередь опыта уличных боев у наших войск.

На счет этого последнего фактора следует отнести большие потери. Лишь только незадолго до окончания войны мы собирались уделить этому виду современных боевых действий должное внимание в системе обучения войск».

Иоахим Видер, офицер связи армейского корпуса из состава 6-й армии, в своей книге «Сталинград и ответственность солдата» переносит проблему из военно-исторической сферы в сферу моральную и в этой связи приводит слова из завещания генерала Людвига Бека, бывшего начальника Генштаба до войны:

«Недостатком масштабности и понимания своих задач может служить пример того, когда солдат, занимающий высший командный пост в такие времена, видит свой долг и свои задачи только лишь в узких рамках приказов, отдаваемых ему, не осознавая своей высочайшей ответственности перед всем народом.

Чрезвычайные времена требуют чрезвычайных мер».

Генерал Артур Шмидт, начальник штаба 6-й армии в записках, составляющих его авторское наследие: