Сталинград. Крах операции "Блау"

«Внешне мы должны были демонстрировать уверенность ради того, чтобы не была поколеблена воля к сопротивлению и стойкость. Только этому обстоятельству мы обязаны тем, что армия была в состоянии вести боевые действия ещё в течение нескольких дней. Это ничего общего не имело с доверием к Гитлеру. Движущими пружинами наших тогдашних действий были не «доверие к Гитлеру» или «дух противоречия», а выражение нашего долга и его выполнение по отношению к Германии: даже если армия погибнет, война ещё может и должна быть выиграна. Это могло быть обеспечено нашей длительной стойкостью, сковывавшей русские силы, — в этом духе следует понимать наши призывы к войскам и радиограммы в адрес Гитлера или Манштейна».

Вальтер Герлиц во введении к своей книге «Паулюс — я стою здесь по приказу, наследие фельдмаршала»:

«Тот, кто занимается военной историей, будет постоянно задавать себе вопрос, не следовало ли бы Паулюсу в те дни (Рождества 1942 г.) действовать ради своей армии, ещё сохранявшей свою мощь, ещё жившей надеждой на прорыв из окружения, готовой сражаться как львы — действовать, не спрашивая более ни о чем ни у Манштейна, ни у Гитлера. Тем более что Манштейн, пруссак старой школы, подобные действия покрыл бы. Может быть, подобным образом поступил бы Карл XII, шведский король, может быть, фельдмаршал Рейхенау либо фельдмаршал Модель, эти последние, верные своей тактике, доложили бы Гитлеру о том, что они действовали в его духе и поэтому отдавали приказы, соответствовавшие этому духу. Именно так поступил Рейхенау, когда он вопреки приказу Гитлера отвел группу армий «Юг» от Миуса. Основательный Паулюс, хладнокровно и многократно взвешивавший каждое свое решение, солдат-мыслитель, он был из другого теста».

И вот слова фельдмаршала Паулюса:

«Какие убедительные и точные аргументы могли быть приведены командующим 6-й армией в пользу своего противоречащего приказам поведения перед противником без знания фактического исхода? Разве в принципе угрожающая безысходность или субъективно осознаваемая полководцем безысходность таит в себе право на неподчинение приказу?

В случае Сталинграда вопрос о полной безысходности совершенно не означал однозначной реакции «да», не говоря уже о том, что его следовало рассматривать как субъективно однозначный, если отвлечься от последней стадии. От какого нижестоящего командира я мог бы или имел бы право позднее в аналогичной тяжелой ситуации (по его мнению) требовать повиновения?

Разве перспектива собственной смерти, гибель или пленение собственных войск освобождает ответственного за все это от закона солдатского повиновения?

На эти вопросы я хотел бы сегодня для себя самого, а также перед лицом собственной совести найти ответы.

Тогда подобные действия с моей стороны не могли бы быть поняты ни Вермахтом, ни народом. В своих последствиях они были бы восприняты ими как явно бунтарский, политический акт против Гитлера. Остается открытым также вопрос и о том, не сыграл ли бы я на руку Гитлеру за счет оставления Сталинграда без приказа, в том смысле, что позором были бы покрыты трусость и недисциплинированность генералов, и на них взвалили бы всю вину за все более грозно вырисовывавшееся тогда военное поражение...

Ошеломляющее по своей сути, сознательное инициирование поражения с тем, чтобы свалить национал-социалистическую систему в качестве препятствия к окончанию войны, не взвешивалось мной когда-либо, не осознавалось мной никогда в какой-либо форме как следствие из всего объема моих полномочий как командующего.

Подобные мысли находились тогда вне диапазона моих размышлений. Они также были несвойственны моей сути, моей натуре. Я был солдат и верил тогда, что своей верностью дисциплине и приказу служу моему народу. Что же касается ответственности подчиненных мне офицеров, то они в тактическом отношении, выполняя мои приказы, находились в таком же вынужденном положении, как и я в рамках крупномасштабной оперативной ситуации и в рамках отдававшихся мне приказов.

Перед личным составом 6-й армии — её солдатами и командирами, а также перед немецким народом я несу ответственность за то, что я выполнял приказы держаться, отдававшиеся высшим руководством».

ТЕКСТЫ ПОСЛЕДНИХ РАДИОГРАММ ИЗ СТАЛИНГРАДА

Фридрих Паулюс

«Фюреру!

6-я армия шлет поздравления своему фюреру в годовщину Вашего прихода к власти. Флаг со свастикой ещё реет над Сталинградом. Пусть наша борьба станет для живущих и будущих поколений примером того, что даже в самом безнадежном положении никогда не следует капитулировать — только так будет обеспечена победа Германии.

Хайль, мой фюрер!

Паулюс, генерал-полковник. Сталинград, 29.1.1943, в полдень».

Адольф Гитлер

30.1.1943.

«Мой генерал-полковник Паулюс, уже сегодня весь немецкий народ с волнением смотрит на этот город. Как и всегда ранее в мировой истории, эта жертва не будет напрасной.

«Исповедь» Клаузевица воплотится в жизнь. Только теперь немецкая нация осознает всю тяжесть этой борьбы и сможет принести величайшие жертвы.

В мыслях всегда с Вами и Вашими солдатами.