Читаем Stalingrad, станция метро полностью

Конечно же, они имеют в пилу Карлушу — вот гадины! Распространительницы наветов, клеветницы! Зря Елизавета так быстро согласилась на перемирие, не мешало бы помучить подруженек ледяным презрением и игнором — годок-другой. А-ах, ничего бы из этого не вышло, ровным счетом ничего: можно сколько угодно убеждать себя в том, что Пирог и Шалимар так же одиноки, как она сама, но это — другое одиночество. Эгоистичное. Временное. Одиночество сегодняшнего дня. Стоит только Пирогу с Шалимаром перестать быть эгоистками и начать хоть немного прислушиваться к другим людям, как все у них сразу же образуется. Люди, очарованные их худобой, их красотой, потянутся к ним, подхватят на руки и уволокут в пещеру светлого будущего. С Елизаветой такого удивительного приключения не произойдет, пусть она и не эгоистка, а великодушное, тактичное и внимательное существо, готовое с благодарностью выслушать любой, самый запредельный бред («дэлирум», как называет это знаток пограничных состояний Карлуша). Тактичность и внимательность толстой жабы оставит людей равнодушными, и это — благоприятный сценарий. При неблагоприятном развитии событий ее попытаются отодвинуть на задний план, а то и вовсе убрать из кадра. И ни один мускул ни у кого не дрогнет, ни одна жилочка толстой жабе не посочувствует. Одиночество Елизаветы — не только сегодняшнее, но и завтрашнее, и послезавтрашнее. Оно — ее вечный спутник. И счастье еще, что Пирог с Шалимаром не бросили свою Лизелотту (а могли бы!) — какой уж тут игнор? Елизавете хочется плакать, но и смеяться тоже: роднее Пирога и Шалимара в целом мире нет, хотя их физиономии выглядят такими же надменными, какими были минуту назад. И час назад. И год.

— Девки, я вас люблю! Я по вас скучала… Или — по вам, как правильнее? — языку Елизаветы заплетается, вот новости!

— Уже нарезалась? — осуждающе качает головой Пирог.

— С сегодняшнего дня — только минералка, — вторит Пирогу Шалимар. — И вообще, прием жидкостей осуществляется отныне под нашим контролем.

Они заботятся о ее здоровье, опекают ее — милые, милые, милые! А «Отвертка» самая настоящая гадость, низкопробное пойло, никогда больше Елизавета к нему не прикоснется. Не прикоснется, точно, несмотря на неожиданно всплывший положительный эффект: голова слегка кружится, в ней бродят самые разные мысли — но не деструктивные, как обычно, а умиротворяющие. Не так уж она плоха, Елизавета! И глаза у нее красивые, хоть и круглые, а ресницы — так и вовсе длинные, и пушистые, и загибаются кверху. Это раз. Eins!

Лицо благородной лепки, отшлифованное столетиями великой немецкой истории с Гете, Бетховеном и сборной по бобслею в авангарде — это zwei.

Выразительные губы — это drei, vier и fünf.[3] Вряд ли губы могут полностью компенсировать отсутствие стройной фигуры, но они хороши уже сами по себе.

Они созданы для поцелуев.

Кто это сказал? Неизвестно. Наверняка какой-нибудь живший в дремучей древности классик. Во времена классика выражение смотрелось революционно и даже провокационно, оно было верхом куртуазности. Оно было необычным, оно было свежим. Но потом его взяли на вооружение опытные ловеласы — для того, чтобы направо и налево соблазнять молоденьких девушек, смущать их невинные души и некрепкие умы. Вот и случилось то, что частенько случается: свежесть и необычность, если ими злоупотреблять, легко трансформируются в пошлость.

А Елизавета ненавидит пошлость и… она еще ни разу не целовалась.

Имеется в виду настоящий взрослый поцелуй с парнем, а не поцелуйчики с Карлушей и подружками. Говорят — целоваться чертовски приятно. Смотреть на то, как целуются, приятно не всегда. Елизавета терпеть не может слюнявые обжиманцы на эскалаторе в метро и на автобусных остановках. Поцелуи в кинофильмах — совсем другое дело, они горячо приветствуются. Можно сказать, и фильмы Елизавета смотрит исключительно ради сцен с поцелуями. При этом в животе у нее разливается тепло, кровь приливает к лицу, а сердце начинает учащенно биться. Топ тщательно отобранных киношных поцелуев выглядит следующим образом:

• Рутгер Хауэр и Мишель Пфайфер в фильме «Леди-ястреб»

• Мэг Райан и Кэвин Кляйн в фильме «Французский поцелуй» (!)

• Она же и Том Хэнкс в фильме «Вам письмо»

• Сандра Баллок и надо-бы-уточнить-имя-актера в фильме «Практическая магия»

• Софи Марсо и Венсан Перес в фильме «Аромат любви Фанфан»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука