Сталинград: Записки командующего фронтом

«Битва под Сталинградом достигла своего высшего напряжения. Противник прорвался в тыл немецких частей и в отчаянии пытается вернуть в свои руки важную для него крепость на Волге. Под руководством боевых генералов в любых условиях вы должны удержать позиции Сталинграда, завоеванные такой большой кровью. Это должно быть нашим непременным решением. Что касается моей власти, то я сделаю все, чтобы поддержать вас в нашей героической битве».

Нельзя сказать, что стремление гитлеровцев во что бы то ни стало сохранить сталинградский плацдарм было совершенным безумием, как это часто трактуется. Нет, [429] на то были существенные причины у германского главнокомандования. Кратко охарактеризуем их. Изгнание немцев из Сталинграда с политической точки зрения являлось признанием провала не только кампании 1942 года, но и более значительного периода войны. Союзникам гитлеровской Германии оно показывало слабости «великого райха». С военной точки зрения катастрофа под Сталинградом отнимала у гитлеровцев всякую надежду на дальнейшие наступательные действия на юге. Гитлеровская же ставка, продолжавшая переоценивать свои силы и недооценивать увеличившиеся возможности Советского государства, строила расчеты на то, чтобы сохранить сталинградский плацдарм до весны 1943 года и использовать его потом как исходный рубеж для нового удара на юг.

Однако всякому, кто способен серьезно проанализировать обстановку, должно стать ясным, что к середине января сопротивление окруженных стало совершенно бесцельным. Поэтому особенно дико выглядят попытки Манштейна представить дело так, что сопротивление окруженных имело смысл с точки зрения сковывания наших сил и тем самым якобы спасло от разгрома кавказскую группировку немцев.

Манштейн был командующим группой армий «Дон», в которую вошла 6-я армия. Более чем кому-либо другому ему было ясно, что когда войска, предназначенные для деблокирующего удара, подверглись разгрому, а отброшенные их остатки откатились далеко на юго-запад и запад, почти под Ростов, то дальнейшее сопротивление окруженных стало бесцельным, так как они к этому моменту полностью исчерпали свои боевые возможности и выполнили свою последнюю оперативно-стратегическую задачу по сковыванию наших сил в районе Сталинграда в период с 23 ноября по 15-18 января 1943 года. Если Манштейн действительно не был бы согласен с Гитлером и взял бы на себя ответственность, разрешив войскам Паулюса капитулировать, то было бы спасено дополнительно к тем 90 тысячам человек, что были взяты в плен в заключительный период Сталинградской битвы, еще по крайней мере 150-200 тысяч жизней.

Следует иметь в виду, что основные потери окруженные понесли в период с 15 января по 2 февраля 1943 года. По свидетельству Дёрра, «только в период с 24 января [430] по 2 февраля было убито и умерло еще более 100000 человек» ^{58}. Хотя эта цифра явно преуменьшена, она, во всяком случае, показывает, когда именно погибла основная масса окруженных.

Приведем здесь также передаваемый генералом Меллентином в книге «Танковые сражения 1939-1945 гг.» рассказ своего сослуживца фашистского полковника Динглера:

«В этот период многие старшие командиры и офицеры штабов получили приказ вылететь на самолете из сталинградского кольца. Среди них был и полковник Динглер. В то время разбитые части 3-й моторизованной дивизии, в которой служил полковник, оборонялись около водокачки в Воропоново. Вместе с генералом Хубе, командиром 14-го танкового корпуса, полковник Динглер должен был вылететь из Сталинграда и попытаться улучшить снабжение окруженных частей. С тяжелым сердцем оставлял он своих солдат. Предварительно он посоветовался относительно своего отъезда с командиром дивизии и другими офицерами – они надеялись, что ему, возможно, удастся как-то облегчить их положение. На мотоцикле с коляской – единственном средстве транспорта, оставшемся в дивизии, – он поехал на аэродром в Гумрак. На дороге валялись трупы солдат, то и дело попадались сгоревшие танки, брошенные орудия – все свидетельствовало о том, что армия доживала свои последние дни. Аэродром являл собой ту же печальную картину: это была снежная пустыня с разбросанными по ней в беспорядке самолетами и автомашинами. Повсюду лежали трупы: слишком измученные, чтобы двигаться, солдаты умирали прямо на снегу» ^{59}.

Эту картину, кстати, следовало бы представить себе тем из фашиствующих демагогов, которые до сих пор пытаются убедить общественное мнение в том, что в Советском Союзе удерживаются бывшие военнослужащие гитлеровской армии. В действительности же те, кого безутешно оплакивают матери, жены и дети в Германии, по вине Гитлера и его приспешников нашли себе могилу [431] в сталинградских степях либо попали в плен в таком безнадежном состоянии, что спасти их не удалось.