Сталинградская метель

– Явный трус и паникер! Если бы не острота момента, отстранил бы от командования бригадой. Там, видите ли, танкоопасное направление, слюнтяй! – передразнил генерал комбрига.

– Но там действительно танкоопасное направление, – начал Мерецков, но Жуков мгновенно зло оборвал его:

– На войне убивают! Значит, что – воевать не будем?! Приказано взять и донести – значит, надо взять и донести, а не рассуждать, как базарная баба, о танкоопасном направлении.

Мерецков что-то хотел сказать, но, заглянув в лицо разгневанному генералу, не стал этого делать, в который раз вспоминая добрым словом другого представителя Ставки, который в спорах всегда брал не голосом и своим высоким положением, а аргументами и доводами.

Был ли Жуков недопустимо груб или нет, оставим это дело господам историкам, но комбриг Теребилин сумел выполнить его приказ. Правда, это стоило почти всех танков бригады и большого урона со стороны пехоты. Подойдя к Воскресенскому, они наткнулись на две зенитные батареи, что прикрывали подступы к селу, а также на многочисленные доты и дзоты, в которые немцы превратили почти каждый дом и строение.

Это не позволило танкистам и поддерживающей их пехоте взять под свой контроль все Воскресенское, оставив в руках врага его восточную часть. Также некому было рапортовать генералу Жукову о результатах атаки. Лично возглавивший атаку на Воскресенское комбриг Теребилин получил тяжелое ранение, а его помощник Хватов погиб, сгорев в танке от прямого попадания зенитного снаряда.

Как и предсказывал Жуков, немцы попытались контратаковать прорвавшиеся за реку Мга советские войска, но яростные и ожесточенные бои за Воскресенское, пожирающие людей и средства, не позволили им осуществить свои намерения.

Пока они готовили ударный кулак под основание прорыва, Говоров успел перебросить через Неву новые соединения с танками и артиллерией, а Мерецков прикрыл истекающие кровью остатки дивизии Ефимцова штурмовой авиацией. В результате упорных и ожесточенных боев немцы были наголову разбиты и отброшены далеко от полотна Кировской железной дороги. Началась упорная и отчаянная позиционная борьба, в которой обе стороны делали все, чтобы не позволить противнику отодвинуть линию фронта в свою пользу на пару-другую километров.

Говоров и Мерецков с одной стороны и Кюхлер с Линдеманом с другой стянули к Воскресенскому все имеющие в их распоряжении резервы. Советские и германские соединения буквально вгрызлись в землю, за короткий срок создав прочную эшелонированную оборону.

До конца января не прекращались бои на этом клочке истерзанной бомбами и снарядами ижорской земли, оттеснив на второй план судьбу Шлиссельбургского котла, над которым нависла угроза физического уничтожения.

Как бы ни было сложно и тревожно генерал-полковнику Говорову от боев за Кировскую железную дорогу, операцию «Нептун» он постоянно держал под неусыпным контролем. Бои за Воскресенское вынудили командующего Ленинградским фронтом сдвинуть начало операции с 18 на 21 января.

Для прорыва хорошо укрепленной немецкой обороны на невском берегу по приказу командующего было созданы три группы артиллерии: дальнобойная, противоминометная и особая группа гвардейских минометов.

Чтобы ошеломить и напугать солдат противника, все реактивные установки были объединены в единое подразделение, которое обрушило свой огонь на участок немецкой обороны севернее села Марьино.

Его занимали остатки испанской «Голубой дивизии», прославившейся своей отчаянной обороной этого рубежа в период сентябрьских боев. Именно благодаря испанцам войска Волховского фронта не смогли взять Марьино и выйти к Шлиссельбургу. За время сидения в «мешке», фалангисты не утратили ни боевого духа, ни ненависти к «проклятым большевикам», ни набожного настроя. Почти каждый день в подразделениях дивизии устраивались молебны Иисусу Христу и деве Марии, с просьбами даровать Христову воинству победу над красными безбожниками.

Воспитанные в догмате католической церкви, испанцы истово верили в своих небесных покровителей, но в этот день те явно смотрели в другую сторону, ибо сокрушительные залпы «сталинских органов» смели и перемешали всю их оборону на пологом невском берегу, а то, что осталось после этого, уничтожили гаубицы и минометы.

Пока наступающие вслед за огневым валом цепи советской пехоты громили узлы сопротивления врага, саперы в спешном порядке прокладывали по льду Невы деревянные гати, по которым на неприятеля устремились танки Т-34.

Они шли очень медленно, постоянно рискуя провалиться под лед, и будь у испанцев хотя бы одна батарея противотанковых орудий, эта атака закончилась бы крайне плачевно для танкистов полковника Сабурова. Однако ни немцы, ни испанцы не могли предположить, что русские решатся на столь неожиданный и крайне опасный маневр. Поэтому все противотанковые орудия, что обороняли подступы к Марьино, были повернуты в южном направлении.