Сталинградская страда

И в этот момент немцы открыли орудийный огонь. В первые же минуты погиб один из саперов, двое бойцов были ранены, разбило приклад ручного пулемета. Надежных окопов у нас не было, кругом сухой песок. Вместо окопов, несмотря на наши старания, получалось подобие неглубоких воронок.

После обстрела услышали немецкую и русскую речь. Открыв плотный огонь, на нас наступали немцы и власовцы. «Ну что, приехали? Конец вам сейчас будет, на куски порежем!» — кричали власовцы.

Всего наступающих было человек 100–120. Пехотное отделение, на которое мы рассчитывали, поддавшись панике, бросилось в воду и поплыло на другой берег. Батарея тоже замешкалась. Я решил имитировать контратаку. Тихо передал по цепи:

— Кричим «ура», а сами остаемся на месте.

Кричали «ура», не жалея глоток. К нам присоединились артиллеристы (почему они не стреляли, не знаю), приплыли назад пехотинцы. Немцы и власовцы отошли, а кое-кому из бросивших позицию артиллеристы набили морду за трусость.

С рассветом по мосту переправилось еще несколько наших частей. Но мост был сильно поврежден, некоторые понтоны затоплены. Приказали восстановить переправу и в первую очередь забить сваи.

Бревна-сваи забивали с плотиков, через которые перехлестывала ледяная вода. И тут на нас с западного берега обрушился огонь из пулеметов и стрелкового оружия. Пришлось лечь на сваи и плотики. Когда огонь затих, снова взялись за сваи. Два-три удара — немцы опять открывают огонь и заставляют нас ложиться.

Пять ночей подогнем мы наводили переправу, которую немцы разбивали, а мы упрямо восстанавливали. Огонь был такой сильный, что от деревьев на берегу остались одни обрубки. Снаряд угодил в ствол дерева над окопом, где находились командиры взводов Караичев и Силантьев. Осколки ударили в них пучком. Но верно говорят, что у каждого своя судьба. Лейтенанту Силантьеву оторвало обе ноги, а Караичев остался невредим.

На рассвете опустился густой туман. Это помогло эвакуировать убитых и раненых. Утром к окопу, где находился Силантьев, прикатила упряжка собак, ведомая только вожаком-собакой. Собаки в упряжке легли, плотно прижавшись к земле, а вожак, не обращая внимания на разрывы и свист осколков, повернувшись к окопу с раненым, все время смотрел, когда же уложат раненого.

Когда Силантьева погрузили и закрепили ремнями, Караичев махнул рукой. Вожак понял его без слов, поднялся, а следом за ним остальные собаки. Упряжка рванулась к лесу, а впереди и позади ее, как и по всему участку, рвались снаряды. Но собаки сумели добраться до леса. Добрым словом вспоминали мы четвероногих санитаров. Собаки пришли сами, без людей, и вернулись в санбат, где были «прописаны» эти хорошо обученные помощники.

Это был мой последний бой. Вскоре получил команду:

— Младшего сержанта Иванова в штаб батальона!

Когда шел, даже не знал, зачем вызывают. Может, где-то не так сработал? Оказалось, меня направляют на учебу в Московское военно-инженерное училище. Пошел за вещами и проститься с товарищами, а весь взвод спит после многодневной тяжелой работы под немецким огнем.

Будить ребят не стал. Оставил записку, пожелал всем дожить до победы, а через час штабная машина увозила меня на место сбора будущих курсантов. 960 дней и ночей пробыл я на войне. Повезло, уцелел и под обстрелами, и под бомбежками.

В училище я долго не задержался. Шла переформировка. Тех, у кого была «десятилетка», оставляли в приказном порядке. Мне с моими семью классами надо было проходить дополнительную подготовку. Я предпочел отслужить еще два года в армии, после чего демобилизовался.

Что еще добавить о службе? Участвовал 24 июня 1945 года в Параде Победы. Незабываемое зрелище.

Награды? Нас сильно не баловали. Был награжден медалями «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией», а позже орденом Отечественной войны. Тогда мы не слишком про награды думали.

Спустя много лет, на очередной встрече ветеранов, я не выдержал и высказал своему бывшему командиру роты Переверзеву:

— Вот ты меня в самые горячие места гонял. А представление на медаль написать не догадался. У тыловиков да писарей и то орденов-медалей больше. Непонятно, кто воевал?

Переверзеву стало неудобно. Отшутился:

— А кого же еще гонять? Я знал, что ты задание выполнишь, поэтому и доверял.

Ну, все это не так важно. Мы победили, а награды — дело второе. В 1947 году женился, имею двоих дочерей, сына, пятерых внуков. С 1947 по 1981 год работал на Волгоградском судостроительном заводе. Являюсь почетным жителем Красноармейского района города Волгограда. Часто выступаю перед молодежью в школах, училищах. Хочу, чтобы память о той великой войне сохранилась навсегда.

Я был зенитчиком и дважды горел в танке