Сталинградский рубеж

Там, где недавно все перекрывалось многослойным огнем, где человеку немыслимо было остаться живым, простояв на открытом месте полминуты, алели под солнцем яркого морозного дня флаги и транспаранты, гремели оркестры. С развернутыми знаменами выходили на площадь соединения 62-й армии и другие войска Донского фронта.

Появились и люди в гражданской одежде. И не так уж мало! Прибыли жители самого южного из городских районов — Кировского. Там, в полосе обороны 64-й армии, оставались на своих местах райком партии и райисполком, не переставали работать некоторые предприятия, а теперь начинались занятия в одной школе. Железнодорожники, восстановив на скорую руку несколько километров пути, привели на товарную станцию первый состав. Порядочно сталинградцев успело за эти два дня вернуться из-за Волги. Люди шли по льду, таща саночки с нехитрым скарбом и с непременной почти у каждого железной печуркой — обогревать подвал, где придется жить. На правом берегу находились уже не только городские руководители, но и директора главных заводов.

Предгорисполкома Д. М. Пигалев — с обветренным лицом, в перетянутом ремнем солдатском полушубке и шапке-ушанке, похожий на поднявшегося из траншеи бойца — предоставил первое слово нашему командарму.

Василий Иванович говорит взволнованно, горячо:

— Мы получили приказ Родины отстоять Сталинград во что бы то ни стало, мы знали, что за Волгой для нас земли нет… И участь, постигшая фашистов в Сталинграде, постигнет всех гитлеровцев, посягнувших на советскую землю!

Выступают командарм 64-й М. С. Шумилов, командир 13-й гвардейской дивизии А. И. Родимцев, известный уже всей стране, первый секретарь Сталинградского обкома партии А. С. Чуянов…

Со мною рядом стоит начальник штаба 64-й армии Иван Андреевич Ласкин наконец-то встретились! Первый раз вижу его в генеральской форме. И вообще впервые после Севастополя…

Еще никто из нас не мог полностью представить масштабы и результаты одержанной у Волги победы, представить в полной мере, чем явится для нашей Родины, для всего человечества переломный сталинградский рубеж Великой Отечественной войны — такое постигается не сразу. Но что война теперь пойдет — и уже пошла! — по-иному, было ясно всем.

* * *

Как только в Сталинграде смолкли последние выстрелы, мы сразу оказались в глубоком тылу. Линия основного фронта — того, который, пока существовал внутренний фронт окружения, именовался внешним, — удалилась от Волги уже на сотни километров. Красная Армия вытесняла фашистских захватчиков и с Кавказа.

Воцарившаяся тишина казалась противоестественной, нереальнгой, даже мешала спать. К ней надо было привыкать заново.

Конечно, тишина наступила для нас ненадолго. Впереди ждали новые бои и битвы. Но армии полагалось передохнуть, лучше вооружиться, принять большое пополнение, научить его тому, что знали и умели ветераны. Требовалось и осмыслить, трезво оценить собственный сталинградский опыт.

Штаб армии перевели за Волгу, на Ахтубу. Мы не мыслили попасть туда как отступающие, однако теперь никто не был против того, чтобы перебраться на время из блиндажей и землянок в нормальное человеческое жилье. Признаюсь долго не мог наглядеться на простенький, совершенно невредимый домик с заснеженной крышей и уютно дымящейся трубой, с отсветами вечерней зари в оконцах.

Наши дивизии разместились в нескольких селах. Одна за другой они получали новые наименования. 138-я Краснознаменная стрелковая дивизия И. И. Людникова стала 70-й гвардейской, 45-я стрелковая В. П. Соколова — 74-й гвардейской, 95-я В. А. Горишного — 75-й гвардейской, 284-я Н. Ф. Батюка 79-й гвардейской… Шесть дивизий и три бригады, сражавшиеся за Сталинград в составе 62-й армии, удостоились ордена Красного Знамени. Многие наши товарищи были повышены в званиях, все командиры дивизий произведены в генералы. Вручались боевые награды.

Приезжали представители управлений Наркомата обороны и Генштаба. Пришлось засесть за всякие отчеты. На правом берегу, в Сталинграде, я почти не бывал. А там развернулись — естественно, при участии наших войск нелегкие работы, с которых начиналось возвращение города к мирной жизни: очищали улицы от обломков рухнувших зданий и разбитой техники, искали и обезвреживали мины, убирали трупы… (Пришлось захоронить 140 тысяч убитых неприятельских солдат и офицеров — вот в какую огромную могилу загнал Гитлер свое воинство, двинув его к Волге.)

Военным комендантом Сталинграда по-прежнему был майор Владимир Харитонович Демченко, и многое в организации этих работ легло на его плечи.

В армии — доукомплектование ее шло быстро — набирала темпы боевая подготовка. На исходе февраля в снежной степи под Сталинградом и над волжскими откосами вновь раздавались звуки боев, только теперь — учебных.

Пора наставала горячая, но мне все же разрешили съездить к семье. Увидеть жену Настеньку, дочь и сыновей было несказанным счастьем. Ведь сколько месяцев, когда потерялся их след, никак не мог узнать — живы ли.