СТАЛИНИАДА

А душу разорвешь — станет послушней и только. Нет, нет, таких душ нигде не подберешь. Только в моем городе. Безрукие души, безногие души, глухонемые души, цепные души, легавые души, окаянные души… Дырявые души, продажные души, прожженные души, мертвые души".

Сцена после 1956 года

Эренбург. Почему у вас в комнате висит портрет Сталина?

Морис Торез. Да как-то руки не доходят снять.

У ближней дачи

Хожу вдоль забора ближней дачи через 25 лет после смерти Сталина. Это деревянный зеленый забор почти в три человеческих роста. Время произвело в нем большие разрушения.

Некоторые доски подгнили. Странно, что столь охраняемое место, где пребывал боявшийся за свою драгоценную жизнь вождь, было обнесено деревянным, а не каменным или железным забором.

Система охраны основывалась не столько на технической, сколько на живой силе — солдаты, заставы, секреты… Что там на даче сейчас — не совсем понятно. Какая-то жизнь, скрытая и жалкая — остатки былого трагического и ужасного величия — теплится и мерзнет там, за забором. Вдоль дорожек — фонари. Вечерами горят. Дорожки пусты. В глубине — огоньки дома. Со стороны шоссе прочный забор, железные ворота, большое прохладное помещение пропускной службы — все выкрашено в зеленый цвет. Вдоль забора лесная полоса отчуждения.

К этой собственно сталинской территории его знаменитой ближней дачи, где вождь умер, примыкает столь же обширная территория, тоже отгороженная забором, — здесь располагалась охрана и обслуга.

Здесь были казармы для солдат, домики для офицеров, ангары для маленьких танкеток, гаражи. Можно было держать серьезную и длительную оборону. Зона для охраны отделяется от забора сталинской дачи небольшой речушкой, через которую переброшен мост. Между речкой и сталинским забором лес и никаких строений.

Заходить сюда не имели права даже охранники. Только солдаты, уходящие в наряд, или обслуга, идущая на дежурство. Для такого прохода существовала буферная территория, примыкавшая как к обширной зоне охраны, так и к огромному дачному участку.

Прямо на дачу Сталина из Москвы была когда-то секретно подведена одноколейная ветка метро. Эта линия так и не включена в систему коммуникаций, и люди ездят в отдаленный район Матвеевское в переполненных автобусах…

Иду вдоль забора, заглядываю в щели, встречаю какого-то человека, вероятно, служителя этой дачи, который, кажется, собирается в нарушение святых распорядков лезть через пролом в заборе. Спрашиваю, притворяясь незнающим, что там за забором?

Встречный, охраняя секретность объекта, пресекает мою противозаконную любознательность: "Гуляешь здесь и гуляй. А раз забор поставлен, значит…" Я поворачиваюсь спиной и шагаю прочь от этого выходца с того света (вернее, из той эпохи), шагаю, так и не узнав, что же значит этот обветшавший забор вокруг последнего пристанища вождя. К этому полуразвалившемуся-полувосстановленному забору вокруг бывшей сталинской дачи примыкает новый забор, окружающий бывшую территорию для охраны. Он не деревянный, а железобетонный. Новый век, новая техника отгораживания от мира. Там какая-то спецбольница какого-то высокого ведомства для его второстепенных работников. Они живут и укрепляют свое драгоценное здоровье за более прочным забором, чем забор сталинской эпохи. Однако на людей, видимо, дефицит, и территория за забором почти не охраняется. Только у главного входа стоит декоративный милиционер, и работает бюро пропусков. Однако есть неохраняемые входы, и я порой через них забредаю на эту заповедную и действительно удобную для прогулок лесистую территорию больничного парка.

Овация

В 1977 году министр обороны СССР Дмитрий Федорович Устинов в докладе, посвященном 60-й годовщине Советской Армии, упомянул Сталина. Пять тысяч офицеров и ветеранов, сидевших в зале, устроили овацию.

Фотопортреты

1976 год. Прошло 23 года со дня смерти Сталина. В Дагестане, в Махачкале нет грузовика, такси, сапожной будки, на стекле которых не было бы портрета Сталина. Особенно любим групповой портрет: Сталин, его старая мать, его сын Василий в форме генерала. Образовался доходный бизнес: перепечатка и продажа снимков. Появление изображения Сталина в будках сапожников можно понять: согласно легенде, отец Сталина — сапожник. Однако почему его портреты висят в других местах? Простолюдины объясняют это так: настоящий мужчина, сильный был человек, умел всех держать. Тоска по палке и сильной руке. Или еще: при нем порядок был, при нем масло было. Верно, была даже черная икра: еще не успели перевести осетров. А в деревне с хлебом было плохо, да и в городах перебои. Хозяйствовать так, чтобы хлеб был, не умел.

Нет у народа твердой памяти и ясной мысли о своей истории — ведь в том же Дагестане сколько тысяч и тысяч погибло от сталинского террора. А еще чего стоит неосуществившееся в этом счастливом случае сталинское намерение переселить дагестанские народы!

Бывшие